Саня смотрел на ее лицо, освещенное уже дневным светом, а не лампами кафе и не мог оторвать от него своего взгляда. Где-то недалеко в кустах защебетала маленькая птичка, и Маша с интересом и детским живым любопытством повернула голову в ее сторону. Эта особая живость в глазах окончательно покорила Лаврентьева. Она была по настоящему живой девушкой, а не фарфоровой куклой, которая кроме модельной внешности не имеет ничего за душой. Влажные глаза Марии блестели на тонких лучах золотого солнца, падающих на светлое лицо Маши как брызги от волн, с бушующего моря густой листвы старого дуба, могущественно возвышающегося над остальными деревьями. Очевидно, этот дуб повидал много свиданий на этой самой скамейке за многие годы своей жизни. Он как добрый старец, который радуется за молодых людей, что нашли друг друга, прикрывает их тайные разговоры густой сенью своей листвы, лишь изредка, на свое усмотрение, пропуская редкий луч солнца на лицо одного из влюбленных, чтобы сильнее раскрыть красоту человека, тем самым помогая впечатлить милого друга. Сколько же родственных душ свел вместе этот старый добрый дуб, добродушно наблюдая за ними и, словно радуясь, перешептывался с ветром, рассуждая о большой любви между двумя людьми. Это есть самое прекрасное чувство, что способно испытать любое существо, живущее в этом мире. Пара желтоголовых одуванчиков кланялись на ветру. Машин подол элегантно развивался, слегка оголяя ее тонкие ноги ниже колена и снова пряча их под легкой тканью. Одуванчики возле ее ног словно пытались сделаться продолжением ее пестрого платья, усеянного цветами.

Маша неожиданно повернулась к Лаврентьеву и посмотрела прямо ему в глаза, отчего тот слегка испугался. Он сразу отвел взгляд, осознав, что довольно долго пялился на нее, созерцая красоту этой милой девушки с чистым сердцем. Он робко придвинулся к ней и хотел было продолжить разговор на какую угодно тему, лишь бы не дать тишине погубить их диалог, а дать возможность Саше насладиться музыкой Машиного голоса, но она вдруг спросила его:

— Простите за такой вопрос, вам нравится кто-нибудь?

Саша опешил. Такого вопроса он точно не ожидал и засмущался еще больше, так, что его лицо бросило в жар. Он не знал, что сказать на все это, и не мог понять, к чему ведет его собеседница.

— Ну как сказать… Много кто… Собаки, кошки. Природа…

Он понял, что уже начал нести полную околесицу и абсурд. «Какие кошки, какие собаки?» думал он, пытаясь сообразить, как мигом исправить ситуацию.

Он перевел взгляд на Машу. Она смотрела ему в глаза, словно пытаясь в них что-то найти. В сердце кольнуло, и Саша начал ощущать то же состояние, как и при их первой встрече. Его осенило, что именно в такие моменты, большинство дураков и упускают свой шанс, до последнего оставаясь ни с чем, кроме страданий и уничижений.

— Но мне кажется, что еще кто-то…

Она покраснела и потупила взгляд в землю, разглядывая травинки возле своих ног. Саша взглянул на нее и испугался, что он мог взболтнуть лишнего.

— Все хорошо? Ты извини, если я слишком…

— Нет, нет, все нормально. Я сама задала такой вопрос.

Они оба замолчали. Листья, колеблемые на ветру, тихо шелестели. В густых зарослях кустов чирикали воробьи и пищали синицы. Болотные ирисы, поблескивая желтыми цветами сквозь ряд зеленых стеблей и листьев шумели, словно пытались подпевать ветру. Где-то далеко был слышен лай собаки и гудение машин. Саша сидел и ни о чем не думал. В такие моменты как раз ни о чем не нужно думать. Саня вспоминал, как танцевал с ней, там, на поляне, усеянной цветами в мире фантазий и грез. Музыка из кафе все назойливее звенела в ушах. Все шло к одному, к тому, о чем только можно мечтать любому одинокому человеку, оставленному судьбой ни с чем. Саша, дрожащими пальцами аккуратно коснулся Машиной руки. Она дрогнула от неожиданности, но ничего не сказала.

Саша глянул на ее лицо, увидел слезы, капающие из ее глаз платье, усыпанное пестрыми цветами на белом фоне. Он испугался, что это из-за того, что он взял ее за руку и принялся ее изо всех сил успокаивать, но то были не слезы огорчения или испуга. Это было то самое чувство, которое испытал Лаврентьев ночью, придя домой с празднества. Слезы счастья и благодарности судьбе, за то, что она дала такой шанс на счастье. Отчасти это слезы от переживания и страха все испортить одним неловким движением. Старый дуб радостно шелестел ветвями, торжественно разговаривая с ветром об еще одних влюбленных.

День близился к концу. Они условились встретиться еще, через неделю. На этот раз они обменялись телефонами, что значительно упростило их отношения.

Проводив Машу до дома, Александр пошел к себе. На улице было уже темно и настал комендантский час. Темные аллеи парка, подсвечиваемые в некоторых местах фонарями, напоминали ему события прошедшего дня. От некоторых воспоминаний Сашу бросало в припадок радости, отчего он начинал прыгать на месте. Спустя пол часа Лаврентьев наконец дошел до своего дома. Ноги зудели от напряжения, а в горле пересохло. Он поднялся по лестнице на свой этаж. Неспешно, дрожащими пальцами он открыл дверь, вошел в квартиру и закрыв ее сел на пол, прямо в прихожей. Саша был готов прыгать от радости, но сил уже не было. Скинув с себя ботинки, он, не включая свет, пошел в сторону кухни. По пути он наступил в лужу, которая образовалась еще днем, когда Саша забыл выключить воду и уснул. Он усмехнулся, снял носки и пошел дальше. Слабый свет уличных фонарей пробивался сквозь занавески, освещая блестящий кран. Александр достал кружку и налил в нее воду. Выдохнув весь воздух из легких, он, трясущейся рукой начал подносить ее к губам, как вдруг, сзади, возле затылка послышался щелчок предохранителя. Лаврентьев застыл, сердце колотилось так, словно сейчас готово было лопнуть. Сзади кто-то был, и Саня, чувствуя, что смерть уже близко, закрыл глаза. Но вдруг он услышал чем-то знакомый басистый голос:

«Не оборачивайся. Я пришел поговорить».

Глава 6. Истина

Саша стоял неподвижно. У него был пистолет, но он лежал в сейфе, который находился в спальне рядом с кроватью. В такой ситуации просто невозможно было ничего предпринять и