Мы с Альжбеткой автоматически напряглись.

– Это тетя Паша пироги принесла! – закричала Солька.

– Кушайте, девочки, – сказала наша добрая фея, – теплые еще, только из духовки.

– Эх, тетя Паша, что бы мы без вас делали! – сказала я, откусывая кусочек нежного теста.

– Ты на диете, – сказала Солька.

Я убила ее взглядом и взяла второй пирожок.

– Вот, собралась к сестре поехать на пару дней, – сказала тетя Паша, – а вы квитанцию новым жильцам отдайте.

– Что за квитанция? – спросила Солька.

– Так перепутали почтовые ящики и мне сунули, квартплату им выписали, надо, чтобы оплатили, вы уж передайте.

– Само собой, – сказала я, беря у тети Паши листочек.

Тетя Паша забрала тарелку и ушла, а я, обмахиваясь квитанцией – после пожирания теплых пирожков стало жарко, – размечталась:

– Понять бы это все…

Взгляд мой упал на ровненькие буковки, нашлепанные на квитанции.

Стрела пронеслась в моей голове и застряла где-то на развилке протекающих в коре больших полушарий мозговых процессов.

– Слушай, Альжбетка, а как фамилия у Федора Семеновича?

– Потугин, а что?

Я положила квитанцию на стол и ткнула пальцем: чуть выше суммы была напечатана фамилия владельца квартиры – Потугин Макар Семенович.

– Они – братья! – сказала я.

Мы делаем вылазку на вражескую территорию

Как только я увидела фамилию, сразу почувствовала, что она мне знакома. Альжбетка называла нам ее на одном из наших девичников, испорченных персоной Федора Семеновича.

– Этого не может быть, – пробормотала Солька, – это уже слишком…

– Может, – сказала я и посмотрела на Альжбетку.

– Я вспомнила, я вспомнила, – залепетала растерянная Альжбетка, – он говорил мне, что ему так нравится мой район, что он даже посоветовал своему брату купить квартиру именно здесь.

– Вот заботливый какой, – всплеснула я руками. – А о нас он подумал?

– А что тут думать? – уставилась на меня недоуменная Альжбетка.

– А то, – строго сказала я, – что нам и его одного тут хватало выше крыши, а еще теперь и братец с женой…

– Не ругайся, – сказала Солька, – теперь же все по-честному. Федор Семенович в мире ином, и на его место заступила бодрая чета Потугиных.

– Не по-честному, потому что Вера Павловна – явный перегруз.

– Я в шоке, – пробормотала Альжбетка.

– А они знают о твоем существовании? – поинтересовалась я.

– Нет.

– Точно?

– Точно, он говорил, что жена у его брата очень ревнивая и если она узнает, что у Федора есть молодая любовница, то запилит его совсем и не будет никуда отпускать вместе с ним.

– Дальновидная женщина, – подвела я итог.

Пирожки как-то быстро закончились, и я с грустью посмотрела на опустевшую тарелку.

– Я вот чего не пойму, – сказала задумчиво Солька, – как это он брата родного отвез неизвестно куда, да и вообще – как, увидев его мертвым, он не вызвал милицию?

– Не хочу больше о нем думать, не хочу! – замотала головой Альжбетка.

– Придется, – сказала я. – Они теперь тут мелькать будут, и захочешь забыть – не забудешь.

– Вы слышите, что я говорю? – спросила возмущенно Солька.

– Слышим, – ответила я, – надо подумать.

– Мне кажется, мы ошибаемся: это он за брата отомстить хочет, – предположила Солька, тоже с грустью глядя на пустую тарелку.

– Ну пусть приходит и мстит, я здесь.

– Да сядь ты, Анька, – резко сказала Солька, – это же все просто безумие какое-то…

– Согласна. Значит, так, – секунду поразмышляв, сказала я, – мы должны сходить на разведку.

– Куда? – удивилась Альжбетка.

– На вражескую территорию. Солька, беги к себе и пеки пирог.

– Что? – глаза у Сольки полезли на лоб. Вот и ходила бы так, а то вечно она щурится. – Опять?!

– Да, опять. Ты бы кого-нибудь на порог пустила с пустыми руками?

– Я не могу печь пирог, я не умею, давайте отнесем им бананы!

– Солька, твоя ботаника тебя когда-нибудь погубит, – сказала я, – и потом, где мы возьмем эти бананы?..

– А где я возьму этот пирог? – возмутилась Солька, хватаясь за голову.

Мы втроем посмотрели на пустую тарелку из-под пирожков и тяжело вздохнули.

– Беги к тете Паше, может, повезет – вдруг она не уехала, пусть даст нам еще немного пирогов.

– Точно, – кивнула Альжбетка.

Солька схватила тарелку и метнулась к двери.

– Стой! – закричала я. – Отнеси ей яйца, а то мы просто обжираем бедную женщину.

– Ага, – на лету сказала Солька и бросилась к холодильнику.

Забрав оттуда последние шесть яиц, она отправилась к тете Паше за новой порцией восхитительных пирожков.

– А если Вера Павловна у нас рецепт спросит? – проронила Альжбетка.

– Ты что? Ты можешь себе представить, чтобы эта женщина стряпала на кухне и роняла слезы умиления над маленькими аккуратненькими пирожками?

– Ну а вдруг?

– Скажем, что рецепт этот передается уже много лет из поколения в поколение и что Солька даже с нами им не делится.

– Так будет считаться, что их пекла Солька?

– Конечно, у нее вид, как у училки, впрочем, она и есть училка, на нас не подумают… Ты слишком хороша собой, а у меня выражение лица не то…

Через пару минут на пороге появилась довольная Солька: она нежно и трепетно прижимала к сердцу тарелку с шестью теплыми пирожками.

– Маловато будет, – скептически оценила я обстановку.

– Так мы же их есть не станем, – сказала Солька в оправдание.

– Как это не станем, я бы съела еще парочку.

Солька сделала шаг назад и угрожающе посмотрела на меня.

– Есть мы их не будем, – четко проговаривая каждое слово, сказала она. – Ты не забыла, что кое-кто у нас на диете?

Был у нас вожатый в пионерском лагере, так он вечно ходил по коридору и орал: «Еще один писк из этой палаты, и весь отряд не идет на «огонек»!» Приблизительно это мне хотелось сейчас выплеснуть в лицо Сольке.

– Тетя Паша сказала, что соседей пока нет, – предупредила хранительница пирожков.

– Будем ждать, – сказала я.

– А зачем мы туда пойдем? – поинтересовалась Альжбетка, поправляя волосы.