Челси перевела взгляд с конверта на его лицо. Он некоторое время смотрел ей в глаза, потом отвел взгляд.

— Ну?

Он замялся.

Губы у нее чуть дрогнули казалось, еще немного, и она улыбнется.

— Вы мне скажете, что там написано, или мне спросить у администратора?

— Похоже, вы нашли с ней общий язык, — пробормотал он. — Что, давно дружите?

— Пока не очень.

Но они с Челси, наверное, подружатся, когда вдоволь посплетничают, решил он.

Взяв записку, он секунду подержал ее на ладони, а затем передал ей.

— Что ж, читайте.

Она развернула записку и быстро пробежала глазами текст.

— Дорогой Зик. Мне нечего сказать. Разве то, что я влип больше, чем мог себе представить. — Она сделала паузу. Зик молчал. — …Я не хочу никого втягивать в эту историю. Ты учил меня самому решать свои проблемы, и, может, если я так сделаю… — Она запнулась, и Зик посмотрел на нее, зная, чем заканчивается фраза. Вздохнув, она продолжала читать. — …Может, если я так сделаю, Челси обо мне будет лучшего мнения. По моему, до этого нам нельзя с ней видеться. В оркестре от меня сейчас все равно мало проку. Билли.

Поймав на себе взгляд ее широко раскрытых зеленых глаз, Зик ощутил неодолимое влечение к ней, которое не хотел анализировать, и робкое чувство, в котором ни за что бы не позволил себе признаться.

Смахнув прилипшую к щеке мокрую прядь волос, она вцепилась пальцами в отвороты кофты.

— Он хочет все решить сам, — после паузы произнесла Челси.

— Да.

— Еще один одинокий ковбой. Мечтает во всем походить на вас, да?

Забрав записку, он отвел глаза, тщательно сложил ее и положил на приборную доску. Мечтает во всем походить на вас. Верно. У них есть кое-что общее. И тот и другой самостоятельны, и у того и у другого сильная воля. И тот и другой одержимы страстью к одной женщине.

Он завел джип и выехал со стоянки.

Он знал, где она живет. Он уже пробовал найти ее по указанному в справочнике адресу, и лишь потом поехал в коттедж в Адирондакских горах. Не спрашивая дороги, Зик свернул на нужную улицу. Номер был указан на фасаде двухэтажного дома в викторианском стиле, что находился в квартале от «Метро» Притормозив перед ним у самой обочины, он заглушил мотор.

Челси повернулась к нему.

— Вы знаете, что я сейчас скажу, — пробормотала она.

Зик прикрыл глаза рукой, растирая виски большим пальцем и кончиками остальных.

— Вам нельзя сейчас оставлять Билли одного. Не имеет значения, хочет он этого или нет. У него неприятности, очевидно серьезные. Вряд ли он сумеет справиться с ними в одиночку. Вы не должны бросать его на произвол судьбы.

Положив руку на руль, он уставился на струйки дождя, стекавшие по ветровому стеклу.

— Я и не собираюсь.

Воцарилась недолгая пауза, во время которой оба обдумывали сказанное, потом Челси нарушила ее.

— Вам нужна моя помощь? — Он пристально посмотрел на нее и ничего не ответил. — Ну, тогда моя помощь нужна Билли. Я знаю этот район. Знаю его друзей, места, где он может объявиться. — Он покачал головой. — С чего вы взяли, что можете обойтись своими силами? — резко спросила она. — Вы хотя бы знаете, с чего начать?

— Я сам разберусь.

— Сами разберетесь? Как?

— Сейчас не время для таких вопросов, Челси. — Закрыв глаза, он откинул голову на подголовник. — Я уже достаточно насмотрелся на то, как хлещет дождь, ощущение такое, словно я тащил джип на себе, а от усталости голова так туго соображает, что я и за мыслью-то толком уследить не могу. Хотел бы я знать, откуда у вас столько энергии, чтобы еще спорить.

У нее вырвался тихий смешок.

— Я привыкла работать допоздна.

Склонив голову набок, он смотрел на нее. Ее темные, словно черный шелк, волосы опять намокли, растрепались и слегка завились. Зеленые глаза, обрамленные пушистыми ресницами, смотрели спокойно и искренне. Под кофтой угадывались женственные, округлые линии тела. Она слегка приоткрыла губы, что придавало ей соблазнительный вид… вид женщины, которая ждет, чтобы ее поцеловали.

Зику потребовалось призвать на помощь всю силу воли, чтобы отвернуться.

Ее тихий, хрипловатый голос прозвучал словно ласка.

— Как насчет чашки кофе?

Челси шевельнулась, и он подумал, что она протянет руку и дотронется до него, но она просто положила ее на спинку, согнув в локте, и опустила на нее голову. Зик почувствовал, что плечи у него одеревенели.

— У меня есть кофеварка и пять разных сортов кофе в зернах.

Он криво усмехнулся.

— Вы умеете варить кофе, ангелочек?

— Я умею варить кофе. А заодно на скорую руку приготовлю завтрак. В холодильнике есть яйца и бекон.

Бекон, яйца, кофе. Он глубоко вздохнул, чувствуя, как сосет под ложечкой. За чашку кофе он отдал бы сейчас свой заработок за половину недели. Так чего же он колеблется? Были ведь женщины, которые в прошлом предлагали ему выпить кофе и еще много чего, и он принимал эти приглашения. Так что же мешает ему сейчас?

А то, что, если ты выпьешь с ней кофе, позавтракаешь, услышишь ее хрипловатый голос, увидишь ее лучистые зеленые глаза, то не остановишься до тех пор, пока не получишь и всего остального. А остального ты не получишь до тех пор, пока не продашь душу дьяволу-искусителю.

Зик закрыл глаза и, вслушиваясь в шум дождя, барабанившего по крыше джипа, попробовал не думать больше ни о чем. Звук открываемой дверцы джипа вернул его к действительности. Выйдя под дождь и обойдя машину, Челси подошла к ней сзади и опустила стекло, пока Зик хмуро наблюдал за ней.

— Я возьму саксофон, — сказала она, протягивая руку вглубь салона.

Довольно громко выругавшись, он выбрался под дождь, подошел к заднему стеклу и, перегнувшись через Челси, сунул руку внутрь и взял саксофон.

— Я сам его понесу.

Выпустив саксофон, она смотрела, как он, приподняв, вытащил его из джипа, затем посмотрела на него пристальным взглядом, и губы ее слегка дрогнули в улыбке, напоминавшей улыбку Моны Лизы.

— О’кей, — сказала она и первой направилась к дому.

Ключа на положенном месте — в самом углу наружного ящика для растений — не оказалось. Челси запустила руку в грунт, позади гераней, чувствуя на себе настороженный взгляд Зика и всей душой надеясь, что человек, клавший ключ обратно, не стал без особой на то необходимости прятать его в отсыревшем грунте ящика.

Ключа не было. Она состроила недовольную гримаску, взглянув на заляпанный грязью рукав кардигана, и нагнулась, чтобы осмотреть горшки с петуньями.