Мерси засунула коробку поглубже в сумку и заметила, что холл «Савоя» внезапно снова наполнился народом. Швейцар широко распахнул перед гостями стеклянную дверь, гостиничный посыльный катил через весь зал отливающую золотом тележку, на которой громоздились чемоданы. Портье, дежуривший перед салоном Клуба послов, тоже вернулся за свою конторку. Разговоры о непослушных жёнах и дурацких романах, на которые они тратили своё время, звучавшие за дверью салона, казалось, лишь на минуту затихли и теперь разгорелись с новой силой.

– Нам удалось не допустить их до избирательных урн, – произнёс чей-то голос. – Неужели удержать их от того, чтобы они совали нос в книги, будет сложнее?

– Всё это наводит их на глупейшие мысли, – со вздохом откликнулся второй голос. – Всё это было бы забавно, если б не было столь утомительно.

Послышался возглас: «Выпьем, старина!», после чего на минуту воцарилась тишина: вероятно, члены клуба поднимали бокалы.

– Прошу прощения! – Мерси вскочила с места, схватила сумку и энергично зашагала мимо Седжвика в направлении салона.

Портье оторвал глаза от списка, лежавшего перед ним, однако, казалось, не допускал мысли, что эта рыжая веснушчатая девица без приглашения собирается войти в клуб для джентльменов. Нет, ничего подобного невозможно было себе представить.

В последнюю секунду сзади возникла рука Седжвика и удержала её.

Мерси, не оборачиваясь, остановилась. Она пристально рассматривала его пальцы, сомкнувшиеся на её запястье.

– Прошу прощения. – Он убрал руку. – Не обращайте внимания на болтовню этих глупцов.

– Это ваши друзья, мистер Седжвик.

– Ошибаетесь, мисс Амбердейл. Друзей у меня нет. – Он произнёс это так серьёзно, что у неё по спине пробежал холодок. – Одна из причин тому – тот факт, что я не стесняюсь давать советы, которых у меня не просят. Поэтому я настоятельно рекомендую вам: не делайте этого. Я допускаю, что портье не остановил бы вас, и уверен, что вы нашли бы, что сказать тем господам в салоне. Однако в конечном итоге вы пожалели бы об этом. Лучше не открывать своё истинное лицо перед таким количеством посторонних: это может выйти вам боком. А ведь именно это вы и собираетесь сделать.

Не обращая внимания на брюзгливую физиономию портье, она заглянула в салон. Оттуда доносился запах вощёной кожи и мебельной полироли.

– Вы одарённая девушка, мисс Амбердейл, у вас огромный потенциал. Однако вам не удастся воспользоваться им, не надевая масок. Не будьте собой до такой степени: вас легко предугадать и несложно уязвить. Вам не обязательно симпатизировать мне, но, прошу, послушайтесь моего совета. Если я вижу вас насквозь, это умение доступно и другим. А вы конечно же не хотите, чтобы правда о Мерси Амбердейл была известна каждому встречному.

Она бросила ещё один взгляд в салон. На лице у портье было такое выражение, как будто за своей конторкой он изо всех сил сжимает кулаки. Секунду воздух между ними, казалось, искрил и потрескивал.

Мерси заставила себя скривить губы в улыбке и задобрить портье, затем перевести улыбающийся взгляд на Седжвика – немного более вымученно. Хотя он был ниже её ростом, сейчас ей казалось, что он на три головы выше. Он тоже улыбнулся – с тем непроницаемым лукавством, от которого у неё бежали по коже мурашки.

– Прощайте, мистер Седжвик.

– И вам всего доброго, мисс Амбердейл.

Она пересекла холл, направляясь к выходу. Она ощущала каждый свой шаг так, как если бы все гости и служащие отеля глядели ей вслед.

Только оказавшись на улице, Мерси с облегчением перевела дух. Всю дорогу домой она крепко прижимала к груди сумку с ветератором.

Крошечная квартирка, где Мерси работала и жила, располагалась на четвёртом этаже дома за рынком Ковент-Гарден. Запах гнилых овощей просачивался в неё днём и ночью даже через закрытые окна. Мерси привыкла к нему – как и к двери, легко распахивавшейся от сквозняков, к скрипучим половицам и к голосу старого шотландца в соседней квартире, который за тонкой стенкой вёл длинные беседы сам с собой.

В медной клетке прыгали с жёрдочки на жёрдочку две птички-оригами. Они возбуждённо захлопали бумажными крылышками, приветствуя её.

Мерси вытащила из коробки ветератор и положила его на письменный стол. Он выглядел как захватанная папка в кожаном переплёте, в которую напихали кучу бумажных листов. С правой стороны ветератора располагалась небольшая латунная застёжка. Мерси доводилось слышать о том, что снаружи Всезнайки выглядели непримечательно, – золотой инкрустации она и не ожидала, – однако теперь её точил червячок недоверия: между кожаными крышками папки оказалось слишком мало страниц. Она хотела было раскрыть его, однако не решилась. Вместо этого девушка сняла шляпку и пальто, небрежно бросив то и другое на незаправленную постель в углу.

Опершись на письменный стол обеими руками, она снова уставилась на тёмно-коричневую обложку – и снова её мысли скользнули в другую сторону.

На противоположной стене висела большая карта Британских островов, в которой торчали многочисленные булавки с нанизанными на них бумажными флажками. Мерси тихонько вздохнула, обошла вокруг стола и стала одну за другой вытаскивать из карты булавки. Она начала с тех двух, которые были воткнуты дальше всего от Лондона: одна отмечала маленький городок на юго-западе Англии, другая – Эдинбург. Ещё одна булавка торчала из середины пустоши в Сассексе. Поместье, где ей удалось раздобыть одну из глав, не было отмечено ни на одной карте. Остальные флажки сосредоточились в большом тёмном пятне под названием «Лондон». Мерси вытаскивала булавки одну за другой, пока на карте не остался только один флажок совсем рядом с изгибом Темзы, в букве «а» слова «Лаймхауз». Она помедлила, набрала в грудь воздуха и наконец вытащила и его. Покоробившаяся бумага с лёгким шорохом вздулась ей навстречу. Надпись «Лаймхауз», изгибавшаяся над многочисленными улочками и каналами, напоминала ехидную усмешку.

– Врёшь, не возьмёшь, – прошептала Мерси.

Она взялась за верхний край карты и одним махом сорвала её со стены. Секунду ей казалось, что на белёной стене остался отпечаток лабиринта лондонских трущоб – словно тень паучьей сети. Она скомкала карту и запустила её в направлении мусорного ведра. Бумажный ком отскочил от его края и закатился под кровать. Птичка-оригами в клетке злорадно захлопала крылышками.

– А теперь займёмся тобой, – продолжила Мерси, вернувшись за письменный стол и разглядывая кожаный переплёт ветератора.

С тех пор как она въехала в эту квартирку почти два года назад, сюда ни разу не попадали предметы, обладавшие более сильной аурой библиомантики, чем она сама. Даже раздобытые ею бутылки с главами книги она здесь не хранила – если бы кто-нибудь напал на её след, это было бы слишком опасно. На стене висела лишь узкая полка со справочниками и книгами, которые требовались ей для работы, однако на ней не стояло ни одного романа. Свою сердечную книгу она оставила в квартире Валентина над его книжной лавкой. Со дня, когда почти двадцать месяцев назад скончался Валентин, она ни разу не появилась в Сесил-корте.