– Про маньяка интересно! – заявила я, хотя прекрасно знала, что не стоит поминать черта.

– Пока милиция официально серию не подтверждает. Журналистов просят краски не сгущать, – сообщила Ритка. – Тем более после тех трех убийств затихло вроде.

– Затишье перед бурей, – покачала я головой. – Маньяк никогда сам не остановится, его нужно остановить.

– Вик, не каркай, ведь еще даже не доказано, что это маньяк. Я вчера дозвонилась до Стаса и полчаса мучила вопросами. Кое-что он мне рассказал.

– Что же? – у меня аж ладони вспотели от нетерпения.

Я придвинула свободный стул к Риткиному компьютеру и села как можно ближе. Посторонним слышать нашу беседу необязательно, хотя было уже достаточно поздно и в штабе кроме нас оставалось буквально три человека.

– Орудие убийства – черный шарф из акрила и шерсти – продается на любом рынке, – сообщила Марго. – Листок с надписью – вырезка из местной газеты. Еще во время выборов в областную Думу этот лозунг стоял под фотографиями Табуреткина. И мы хотели сделать так снова, но хотя я уже сомневалась. С другой стороны, уберешь, получится, что в нынешнем сезоне мы за грязные технологии.

– В любом случае, это лишь слова, – напомнила я. Никакие лозунги не мешают штабам искать подставных кандидатов и использовать другие примочки. – А что Стас-то сказал?

– Никаких отпечатков пальцев и важных улик на местах преступлений не обнаружено. Им не удалось установить подозрительных граждан, скупающих оптом черные шарфы и газеты. Проверили и наш штаб. Душегубов не нашли, но судимые есть. Один сидел за хулиганку по малолетству. Второго осудили за валютные махинации, но было это еще до перестройки. Никакой связи между тремя жертвами, кроме некоторого отношения к предвыборной кампании, не просматривается. Кстати, двойникам кандидатов накануне их штабы выдали по тысяче баксов – как бы аванс. Деньги пропали. Правда, хотели бы ограбить, подождали бы до основных выплат. Но, может быть, убийца ждать не мог…

– Наркоман он, что ли, на дозу не хватало? Хотя такие обычно политикой не интересуются. Да, не густо. У меня и то мыслей по этому поводу больше. А менты, наверное, надеются, что любителя честных выборов сбила машина и больше черным шарфом никого не удавят, – хмыкнула я.

– Извини, Вика, но про маньяка я пока писать не буду. Нам надо нашего кандидата показать с приличной стороны, с человеческой, так сказать, точки зрения. Я выяснила, какое у него хобби. Оказалось, необычное. Наш парень прыгает с парашютом. Мужественно и небанально.

– Пусть кандидат ребятам из интерната занятия в аэроклубе и прыжок с парашютом оплатит, – пришло мне в голову. – У нас есть мальчишки, которые этим грезят…

В этот момент дверь с шумом распахнулась, и вошел мой новый ухажер. Виталий Максимович направился прямиком к нам. Ждет не дождется субботы, – подумала я.

– Виталий Максимович, мы как раз новый ход придумали, – поделилась Рита. – Афанасий Иванович оплатит обучение и прыжок с парашютом мальчишкам из детского дома. Вот вам и благотворительность, и положительный пример, и социальная направленность. Романтика неба для молодого поколения вместо пива и сигарет.

Но Шустров воспринял это без энтузиазма.

– Маргарита, парашютные истории отменяются, – заявил он. – Идея, может, и неплоха, но до меня дошли слухи, что штаб Костина отыскал старого инструктора по парашютному спорту, который заявляет, что наш кандидат – убийца, – вздохнул Шустров.

– Что?! – одновременно воскликнули мы.

– Да, 12 лет назад во время прыжка, действительно, погибла одна парашютистка. У нее не раскрылся парашют. Инструктор уверяет, что виноват в этом господин Табуреткин.

Да-а, обычно скелеты прячут в шкафу, в нашем же случае труп в буквальном смысле с неба свалился. И авиационной бомбой угодил прямо в штаб. Спасайся кто может! Немного найдется желающих голосовать за убийцу. Тем более что в зонах избирательных участков нет.

– Что это за история? – потребовала подробностей Ритка.

– Как такое может быть? – поразилась я.

Насколько мне известно из листовки с биографией нашего кандидата, 12 лет назад он только окончил институт и косил от армии в какой-то деревенской школе. Неужели в свободное от уроков время он прокрался в лётный клуб и что-то такое нахимичил с одним из парашютов? Или все случилось уже в воздухе? Во время совместного прыжка он схватил девушку за руки в порыве чувств и не дал дернуть за кольцо?

– Афанасий Иванович с этой девушкой вместе учился в институте, – пояснил Шустров. – Вместе они увлекались и парашютным спортом. И тот прыжок они делали в одной группе. Официальная версия случившегося – несчастный случай. Даже у десантников есть процент потерь, что уж говорить о непрофессионалах. Короче, девушка разбилась. Ее парашют не раскрылся. Ничьей вины не установили, но слухи пошли. Дело в том, что не обошлось без романтической подоплеки. У Афанасия Ивановича с девушкой были некоторые отношения. При вскрытии выяснилось, что она была беременна. Шептались, что ее парень не хотел этого ребенка, не хотел жениться. И, мол, помог ей отправиться на тот свет, избавился, так сказать, от обузы.

– Минуточку! Тут что-то не сходится, – влезла я. И даже вскочила со стула, чтобы мои аргументы прозвучали весомее. – Как это не раскрылся парашют? Совсем необязательно дергать за кольцо, купол раскроется автоматически. А если вдруг не раскроется, есть еще запаска, как в машине.

Не знаю, как вы, но я с парашютом знакома лично. Экстрим – это по мне! Поэтому я отпраздновала свое совершеннолетие в буквальном смысле головокружительным прыжком. Инструктор был симпатичным, здоровье позволяло, страха высоты у меня нет. Скорее, я боюсь, что умру от скуки за глажкой постельного белья. А ощущение полета – это потрясающе!

– Довольно странно, – поддержала меня Маргарита. – Обычно несчастные случаи при прыжках связаны с тем, что спортсмен запутывается в стропах или приземляется не в нужном месте, а разбивается о забор, тонет в реке и все такое.

Ритка была в курсе практически всех происшествий в небе и на земле за последние лет пять, так как регулярно информировала о них читателей своей газеты.

– Верно рассуждаете, леди. Какие компетентные люди со мной работают, дайте я вам ручки поцелую! – раздался голос босса.

Увлеченные очередной интригой, мы не заметили, как к нам присоединился господин Табуреткин.

– Лучше деньгами, – засмеялась Ритка, но руку протянула.

– Лучше и то и другое, – подмигнул ей кандидат.

Видимо, тик – это заразно, и скоро он распространится на всех мужчин в этом офисе. То Шустров мне мигает, то Табуреткин – Ритке. Что бы это значило?

– Афанасий Иванович, а мы тут дезу про парашютистку обсуждаем, – засуетился Шустров. – Надо же, какая глупость – вас обвинять. Мы не верим, конечно, думаем, как бы поэффектней от этого безобразия отбиться.