Отправлено в субботу утром. Видимо, как ответ на снижение цены до «восьми кусков». Еще в списке значился «Табуреткин». Но в посланиях ему не обнаружилось ничего интересного: встреча с тем-то перенесена на 2 часа, и все в таком духе.

Я подняла глаза от экрана телефона и уставилась в зеркало. Из него на меня смотрела совершенно ошарашенная девица. Что, черт возьми, все это значит?

Это Шустров должен был обхаживать журналиста, умоляя продаться нашей стороне, отказаться от интервью или хотя бы перенести запись. Раз он не смог разыскать инструктора, нужно было договариваться с Василием Чумазовым. Виталий Максимович ведь сам мне сказал:

«Пришлось заплатить журналисту. Но я понимаю, что штаб Костина найдет другого. Так что Чумазов взял деньги лишь за перенос записи. Он сказался больным и назначил встречу на понедельник. Мы получили отсрочку».

Но из того, что скрывается в недрах телефона, я поняла: это телезвезда требовала деньги, «чтобы парашют остался в сумке». Что означает, наверное, «чтобы скандал не выплыл наружу». И Чумазов по собственной инициативе перенес запись, надеясь, что штаб Табуреткина опомнится и заплатит. Вот вам и свобода слова. Этот журналист вел себя как вымогатель. Он торговал полученной информацией, хотел загнать ее подороже.

А Шустров остался тверд: «Нас это не интересует». Если бы он нашел инструктора, это было бы понятно. Зачем платить дважды? Но он дядю Витю так и не отыскал, поэтому дал денег Чумазову. По его словам. Однако выходит, он солгал. Журналист не получал отступных. «Ваше молчание выглядит подозрительным». Единожды солгав, кто тебе поверит? Значит, и насчет неуловимого инструктора Шустров мог обмануть.

Что же вытанцовывается? Наш начальник штаба решил сэкономить и заставил замолчать болтливого старика, не заткнув ему рот купюрами, а накинув удавку на шею? В этом случае он мог позволить себе не отвечать на призывы Чумазова и не платить ему. Думаю, журналист заподозрил именно это, о чем свидетельствует его последнее сообщение.

У меня потемнело в глазах. Неужели предвыборный маньяк – это Шустров?! Он знает о том, что творится и в нашем штабе, и в штабе противника. Он присутствовал при рассказе тети Маруси о непутевой Нинке и даже хотел ее примерно наказать. Может быть, и наказал? Неужели я разъезжаю в одном автомобиле с убийцей? И та же самая рука, которая затягивает петлю на шее невинных жертв, вежливо распахивает передо мной дверцу иномарки?

И те же самые глаза, которые спокойно смотрят на конвульсии, сейчас взглянут на меня и поймут, что я все знаю. Ведь их обладатель направляется сюда? Что?! Я подскочила как ужаленная. Виталий Максимович вышел из зала в коридор. Я в зеркале увидела, что он приближается ко мне. Не знаю, что он со мной сделает, когда увидит, свою куртку и свой телефон в моих руках.

Я начала медленно пятиться. Пока он меня не заметил в большом холле, но это пока. Задом я выползла в открытую дверь и выпала в прохладную ночь. На ступеньках клуба курили какие-то люди, но на меня никто внимания не обратил. Надо замести следы. Я отошла подальше и торопливо стерла последние сообщения. Лучше их не будет совсем, чем хозяин догадается, что кто-то их читал. Послания просто не дошли – сбой сети. Если надо, журналюга еще раз выскажет свои подозрения.

Я только засунула телефон в тот самый карман, из которого его достала, и накинула куртку себе на плечи, как прямо мне в ухо раздалось:

– Вот вы где, Виктория!

Рядом со мной стоял Шустров. Вроде бы улыбался, а не убивал меня взглядом.

– Виталий Максимович, у меня голова закружилась. Я решила выйти на воздух. А тут прохладно. Я позаимствовала вашу куртку, вы не возражаете? – залепетала я, стараясь выглядеть сердцеедкой, которая берет у мужчин все, что хочет.

– Для красивой дамы – все, что угодно! – галантно ответил мой кавалер.

Кажется, он на самом деле не сердится, наверное, не заметил, что я рылась в его карманах. Уф-ф! Пока черный шарф мне не угрожает…

Мы вместе с Шустровым вернулись в клуб. Юра посмотрел на нас так, будто у меня в волосах застряло сено, в котором мы валялись. Но мне было все равно. Мучил вопрос: неужели я знаю, кто убийца? Я не могла в это поверить. Виталий Максимович вовсе не похож на душегуба. Он невысокого роста и накачанными мускулами не поражает, как же он мог задушить столько людей? Ну ладно пьяная дворничиха и старик-инструктор. Но остальные-то вполне крепкие мужики. Должно быть другое объяснение, почему он не захотел заплатить журналисту…

Я сидела как на иголках. И вздохнула с облегчением, когда через час все засобирались домой. Хотя, конечно, мне не понравилось, что Лана погрузилась в машину Юры, и он повез ее в санаторий. Складывалось впечатление, что мы больше не вместе. Глупость какая-то! Вроде и не ссорились, а почти не общаемся. Меня же домой доставил господин Шустров. Джип Табуреткина ехал следом, ведь мы с Марго живем в одном дворе.

Иномарки затормозили возле Риткиного подъезда. Все вышли прощаться. Впрочем, я до последнего не была уверена, попрощается ли Рита со мной или со своим кандидатом. Вдруг у них уже все серьезно. Дети ночуют у бабушки, так что подруга вполне могла пригласить своего босса и ухажера к себе. А мне ничто не мешало поступить так же с Шустровым, пока мои родители на даче: укрывают розы на зиму.

Но, если честно, у меня не было планов на продолжение вечера в компании кандидата в убийцы. Да и Ритка сказала: «До свидания!» кандидату в мэры.

Так что наши мужчины разошлись по своим машинам. Но, выезжая со двора, Виталий Максимович неожиданно притормозил, опустил стекло и выставил в окно иномарки свой мобильник. Тот самый. Буквально нацелил его на меня.

– Виктория, что это значит?! – вскричал он.

У меня вытянулось лицо. Неужели он все-таки понял, что я читала его сообщения?

Вечер сюрпризов продолжался. Сначала меня удивил Юра, назначив свидание мне и Лане в одном месте. Но в ответ и я поразила его, явившись под руку с Виталием Максимовичем, пойманным мной на лжи и подозреваемым в серии убийств. Потом на сцену выступила Ритка почти в обнимку с нашим потенциальным мэром.

И вот теперь, видимо, начальник штаба сильно удивился, поняв, что кто-то лазил по его сотовому телефону. А так как он застал меня на улице в собственной куртке, то вряд ли у него остались сомнения относительно того, кто это был. Даже мне бы не понравилось, что кто-то читал мою почту: хоть обычную, хоть электронную, хоть эсэмэски. Что уж говорить о том, кому есть что скрывать. Тем более, если он пытается скрыть причастность к насильственной смерти инструктора. Надеюсь только, что Виталий Максимович не начнет меня душить прямо здесь – под фонарем, на глазах у Маргариты и пока не давшего газу Табуреткина.

– Виктория, до меня только что дошло, что мы не договорились о новой встрече, – Шустров старался перекричать работающий мотор своей машины. – Что это значит? Неужели вам не понравилась моя компания?

Я не смогла сдержать вздох облегчения. Начальник штаба не тыкал в меня телефоном, как уликой, он просто вертел его в руке. Пока обыск, учиненный мною в меню его мобильника, не всплыл.