где покоились руки Гермионы. Он не дал себе времени на раздумия и накрыл их сверху своей ладонью, одновременно с этим отвечая:

— Да. Но больше я тебе ничего не скажу — не хочу тебя пугать.

Он слышал, как Гермиона фыркнула и придвинулась ближе к его телу.

— Не думай, что меня так легко напугать.

Драко не ответил. Он обнаружил, что его ладонь всё ещё лежала на ладонях Грейнджер, и убрал её, обеими руками хватаясь за поводья.

Спустя несколько минут Гермиона снова нарушила молчание, прерываемое лишь цокотом копыт.

— Я знаю, почему ты здесь. — Драко невольно напрягся после её слов. — Просто ты этого мира и вполовину так не боишься, как того, другого. Тебе здесь нечего и некого терять, кроме разве что Пэнси, но и она заботится о тебе куда больше, чем ты о ней. Но пришёл Тео, и всё изменилось.

Драко не подтвердил, но и не опроверг её слова. Гермиона была права. Его ничего не держало ни в том мире, ни в этом. Не за кого было переживать. Пэнси была ценна для него, но всё же он ей всегда был нужен больше, чем она ему. А с приходом Тео всё изменилось.

— Что бы ты не задумал, — продолжила Грейнджер, — будь осторожен. Если ты погибнешь, Тео легче не станет. Но если есть какой-то другой способ спасти его, прошу дай мне помочь. Даже если ты думаешь, что это меня испугает.

Драко не ответил. Но Гермиона, казалось, и не ждала ответа. Ей было достаточно того, что он выслушал её и не отказал сразу.

* * *

Несколько дней в дороге были выматывающими. Поэтому, когда перед глазами распростёрся город, все четверо облегчённо выдохнули. Вечерняя мгла слишком сильно напоминала Драко о том мире, откуда он пришёл. Ностальгии не было, как ни странно. Его в том мире ничего не держало. После смерти матери уж тем более. Из семьи у него больше никого не было, кроме разве что пропавшего отца, но Драко был уверен, что Люциус жил в Зазеркалье. Он двенадцать лет положил на то, чтобы отыскать его, но тщетно. Это навевало на мысли, что отцу-то он не шибко и нужен.

Обилие многоэтажных домов и ярких вывесок сразу давало понять, что город процветает. Оставив лошадей на лугу на въезде в город, они отправились вдоль узких дорожек к реке. Им предстояло переправиться на другой берег, хотя Пэнси и ворчала по дороге, что это глупо. И, наверное, она была права, и Драко не имел права так рисковать, зная, кто обитает в воде, но его жизнь была гораздо менее ценна, чем жизнь Тео, и он собирался сделать всё возможное и невозможное, чтобы спасти его.

Они подошли к паромщику, и Драко тут же начал тереть платок в кармане между пальцев, чтобы оплатить переправу. Однако слова мужчины, надраивающего свою лодку, заставили его нахмуриться.

— В тёмное время суток река гостей не любит. Возвращаетесь завтра поутру.

У них не было столько времени. Он достал из кармана два галлеона и протянул их паромщику. Глаза мужчины засияли. Он переводил взгляд с монет на губы Драко и обратно, пока Малфой говорил.

— Ещё два получишь, если переправишь нас сегодня.

Паромщик выхватил деньги из его рук, пряча их в кармане своей кофты, но отрицательно покачал головой.

— Лучше подождём до утра. Видишь, темнеет, а река здесь кишит сиренами.

Драко поджал губы и столкнулся взглядом с Гермионой. Его поражало их единодушие в некоторых вопросах. Грейнджер нахмурилась, словно говоря ему, что они не могут ждать.

Сам знаю.

Малфой бросил ещё один галлеон паромщику и сделал шаг вперёд, тыча пальцем ему в грудь.

— Мне плевать на сирен. Ты перевезёшь нас. Сейчас же.

Краем глаза Драко видел недовольство на лице Пэнси, но успешно проигнорировал его. Ему вовсе было привычно так поступать — игнорируй всё, что тебя не устраивает, — таков его девиз по жизни.

Паромщик скривился, но больше отнекиваться не стал. Он отыскал беруши для ушей и протянул их Драко и Крюкохвату. По внешнему виду становилось понятно, что они побывали в ушах не одного десятка людей.

— А нам? — спросила Гермиона, и Драко пояснил ей:

— Сирены опасны только для мужчин, к женщинам они равнодушны.

Они забрались на паром. Гермиона облокотилась о перила, всматриваясь в воду, и почувствовала присутствие Драко за спиной. Он стал рядом с ней, но его взгляд был направлен не на воду.

— После того, как мы спасём Тео, вы оба вернётесь домой, — сказал он тоном, не терпящим пререканий. Но Гермиону только разозлило это.

— Это не тебе решать, — отрезала она.

— Здесь опасно.

— А там нет?

Их взгляды пересеклись, столкнулись в схватке, и никто не собирался уступать. Они прожигали друг друга, не произнося ни слова и только всматриваясь в глаза напротив. Ветер колыхал волосы Гермионы, мешая ей смотреть и залезая в рот, и Драко протянул руку, убирая их с её лица. Она больше не заплетала их в косу. Его пальцы коснулись её щеки, и Грейнджер заметила, что начала чаще дышать.

Паром медленно передвигался по водной глади. Пэнси с гоблином о чём-то спорили, и до Гермионы дошло, что ни он, ни Драко не использовали беруши.

Судно тряхнуло, и до них донеслись звуки, которые сложно было спутать с чем-то ещё. Пение сирен. Драко обхватил Гермиону за плечи и попятился вместе с ней от края. Её глаза распахнулись в ужасе. Пэнси и Крюкохват тоже пробрались к центру парома. Гоблин закричал о сиренах паромщику, но тот продолжал управлять судном, не обращая на них внимания.

— Да он глухой! — осознал Крюкохват.

Твою мать, — следом пронеслось в мыслях Драко.

Голоса сирен становились всё громче. Их пение манило Драко, и он с трудом сдерживался, чтобы не броситься к ним. Они не умолкали.

— Пошевеливайся быстрее! — Гоблин предпринял ещё одну попытку достучаться до паромщика, но она не увенчалась успехом.

Пэнси взвизгнула, когда Драко дёрнулся к краю судна и перевесился за борт. Руки Гермионы оттащили его от перил, но Малфой продолжал вырываться.

Из воды показались головы. Темноволосые существа, смахивающие на девушек, тянули руки к парому. Их пение оглушало. Гермиона, не в силах больше выдержать это до боли противное завывание, отпустила запястье Драко, закрывая уши, и Малфой тут же воспользовался этим, приближаясь к борту. Пэнси удерживала гоблина, который изо всех сил пытался присоединиться к нему и прыгнуть в воду.

Голоса проникали прямо в мозг. Драко склонился над водой, и руки сирен