Послышался лязг, тяжелая дверь приоткрылась, кто-то втолкнул в подвал мятую жестяную миску.

– Ура! – закричала Марсия. – Эй, вы! Скажите Малуму, что его лучшие гости не пойми как оказались в ужасном месте. Нас надо вернуть в замок. И побыстрее. Очень кушать хочется. Что за глупые шутки?

– Нет, – ответил знакомый бас.

– Малум! – обрадовалась Норетта. – Доброе утро! Что происходит? Мое платье помялось! Сумка, туфли, ожерелье, браслет и другие покупки исчезли. Почему мы очутились в сыром подземелье?

– Потому что я вас сюда ночью переместил, – ответил Малум.

– Невеселая шутка, – взвизгнула Марсия и чихнула, – я простудилась, заболею.

– И что? – спросил Малум.

– А мне станет плохо от того, как здесь воняет, – закапризничала Норетта.

– И что? – повторил Малум.

– Тебе нас не жаль? – хором спросили черная собачка и мопсиха.

– А почему мне должно быть вас жалко? – снова задал вопрос хозяин замка.

Марсия и Норетта переглянулись.

– Ты же говорил, что мы очень хорошие, самые лучшие гости, – пролепетала мопсиха, кашляя.

– Я врал, – признался Малум.

От такой откровенности обе собачки опешили. Первой опомнилась Норетта.

– Зачем ты лгал?

– Хотел вас заманить к себе, – раздалось в ответ. – В свой дом.

– У тебя чудесный замок, – польстила хозяину Марсия.

– Его нет, – захохотал Малум, – то, что вы видели вчера, декорация для глупцов. Все сделано из картона.

– Неправда, – ахнула Норетта. – Мебель-то настоящая, из красного дерева, и обивка из дорогого шелка!

– Кресла-диваны из фанеры, сверху старые занавески намотаны, – еще сильнее развеселился Малум.

– Но на мне платье, – зашептала Норетта, – красное в белый горошек.

– Все, что на дороге, настоящее, – пояснил Малум.

– И дорога из взаправдашнего мармелада, – облизнулась Мафи.

– Да, – подтвердил Малум, – его постоянно новые гости грызут, приходится латать. Я беру просроченный желейный по дешевке, оптом, но он еще слаще свежего. Правда, от него живот болит. Да не все ли равно, как глупцы себя чувствуют?

– Зачем ты всех обманываешь? – возмутилась Мафи.

– Хочу, чтобы в моем доме было много жителей, – радостно объявил Малум. – Здание некрасивое, неуютное, грязное, холодное, из еды только сухие корки. Я лучший злой, коварный колдун на свете, но не могу сделать свое жилище привлекательным, такой фокус не в моей власти. Но кто пойдет в плохое место добровольно? А силой тоже никого притащить не выходит. Несколько раз я пытался собак-кошек на цепях, на веревках тащить, но если они сопротивлялись, вериги лопались, даже титановые звенья не выдерживали. Кто ко мне сам не хочет попасть, над тем я не властен. Житель Прекрасной Долины сам должен принять решение поселиться у меня. Я не могу сделать своей жилище привлекательным, но в моих силах сделать сладкой дорогу к нему. Пока вы по ней шагаете, я вам велю делать гадости, швыряться камнями, драться, ссориться с друзьями. Некоторые отказываются и уходят назад, на них даже сироп злости не действует, хотя он липкий и сладкий, намертво въедается в кожу, работает долго. А другие хотят вкусного, получить награды, горы одежды… вот они и садятся в автобус. Обожаю жадных, злых, подлых, неблагодарных, болтливых, воров, сплетников, тех, кто других осуждает. Норетта, ты так меня порадовала, когда крикнула: «Не люблю маму». Прямо расцвел я от счастья. Ты моя самая прекрасная гостья. Такие слова даже отъявленные злодеи произнести не решаются. Я тобой горжусь, дорогая! Ну, прощайте!

– Стой, стой, стой, – зачастила Марсия, – мы не такие, как ты описал. Да, нам сначала у тебя понравилось, а теперь разонравилось. Хотим уйти домой. Выпусти нас.

– Все! – прозвучало с потолка.

– Не поняла! – испугалась Норетта.

– Конец, – уточнил Малум, – обратной дороги нет. Кто сюда попал, это навсегда. Прощайте! Более нам разговаривать не о чем. Каждое утро вам будут давать миску сухарей. Вода с потолка капает. Пейте сколько влезет.

Марсия и Норетта застыли.

– Долго нам тут сидеть? – спросила Мафи.

– Вечность, – ответил Малум, – вы мне более не интересны. Вас я уже заманил. Пошел на дорогу, надо на других охотиться. Через триста лет снова к вам загляну и, может, кого-то сделаю своим помощником.

В подвале стало тихо, потом Марсия зарыдала.

– Через триста лет? Я сойду с ума!

Черная собачка кинулась к двери и принялась бить в нее лапами.

– Откройте, выпустите меня! Малум! Я сделаю все, что ты хочешь!

Послышалось чавканье. Ретти замерла.

– Мафи, что ты ешь? – спросила Марсия.

– Сухарики, – ответила сестра, – они не очень вкусные, не сдобные, как у Мули, но если не подкрепиться, я ослабею. Разделила содержимое миски поровну. В ней было тридцать штук, получилось каждому по десять.

– Не хочу жевать эту гадость, – воскликнула Марсия, – я привыкла утром пить какао с булочками.

– Я тоже, – вздохнула Мафи, – но где ты тут булочки со сладким какао видишь? Их нет. А раз так, едим что нашли.

– Здравствуйте, – сказал кто-то, – дайте крошечку сухарика, очень кушать хочется.

Норетта взвизгнула и бросилась к куче соломы. У Марсии от страха затрясся хвост.

– Кто тут? – спросила Мафи.

– Я, – ответили из угла.

Потом раздался шорох, и к миске с сухариками подошла неведомая зверушка.

– Ты кто? – изумилась Мафуся. – Мышь? В нашей деревне живет полевка Катя с семьей, но у них ни у кого нет таких огромных ушей и длинного хвоста, как у тебя.

– Меня зовут Перла, – представилось непонятное создание. – Я породы тушканчик, близкая родственница мышек. Угостите меня сухариком, одного мне хватит, я очень проголодалась.

– Вот еще, – рассердилась Норетта, облизывая лапку, – нам самим мало. Всего по десять штучек на сутки.

Мафи улыбнулась.

– Выбирай, какой тебе понравится, вон из той кучки, она моя. Хочешь, угощайся двумя, тремя. Ты такая тощенькая. Вода в черепке.

– Спасибо, – поблагодарила Перла, – премного тебе благодарна! Мне редко столь вкусная еда достается. Прямо праздник сегодня.

– Вкусная еда? – повторила Марсия. – Ты что, никогда не пробовала геркулесовую кашу с сыром? Или кексы? Вот это наилучшие кушанья. И какао! О! Какао!

Перла взяла с пола осколок кувшина и положила на него съеденный наполовину сухарик.