в лабиринт нельзя, — указывая на Томаша, сказала безымянная. — Слишком много эмоций. Он перебудит всех чудовищ.

— Я пойду с вами! — твердо возразил Томаш. — Я справлюсь. Я должен спасти Стеллу. Я обещал!

Я задумался. Можно ли справиться с болью утраты за какой-то час. Нет, с эмоциями такого рода это сделать невозможно. Но, если мы оставим Томаша здесь, он все равно пойдет следом за нами. Мы могли бы связать его, но тогда на него могут наткнуться служительницы смерти, и он окажется абсолютно перед ними беззащитным.

— Томаш идет с нами, — твердо сказал я.

— Хорошо, соколенок, — усмехнулась безымянная. — Пусть он идет с нами. Но я предупредила. И еще через лабиринт придется бежать.

Я задумчиво посмотрел на Лейлу. Девчонка выглядела намного бодрее.

— Лейла ты как? — на всякий случай поинтересовался я.

— Не хуже остальных, — сразу набычилась девчонка.

Я закатил глаза. Вот так бы и нахлобучил ей, чтоб не повадно было.

— Значит, вперед и с песней, — дал отмашку я.

Мы выстроились в колонну по двое: впереди была безымянная, за ней я и Фил, потом Томаш и Лейла, Отец и Харви замыкали строй.

Вместе мы ринулись в жадно разинутую пасть прохода в пещеру. И помчались в темноте через лабиринт.

Глава 6

Первое время бежали в кромешной тьме. Отвратительно пахло сыростью и землей, под ногами хлюпали склизкие лужи. Тьма дезориентировала, давила осязаемо на нервы. Мы в очередной раз куда-то свернули и в этом очередном коридоре стенки загорелись мертвенным фосфорическим светом, который теперь сопровождал нас, переходя из коридора в коридор.

Коридоры петляли, мы сворачивали то вправо, то влево. Я сначала пытался запоминать дорогу, но потом понял, что сбился. Раз сбился, второй, третий и в итоге пришлось махнуть на это дело рукой.

Мы уже порядком выдохлись и вынужденно сбавили ход до быстрого шага. Я сначала было обрадовался тому, что появилось какое-то освещение, но потом понял, что с ним куда хуже. Казалось, в этом мерцающем фосфоре, что-то таилось и от этой непонятной загадочности нарастало напряжение как в фильмах ужаса.

Под ногами хрустели кости, и лужи обагрялись кровью. Я пытался не поддаваться накатывающей панике. Раздался какой-то щелкающий звук. Тихо всхлипнула Лейла. Я пожалел, что не встал с ней рядом, хоть бы за руку её подержал, все легче бы девчонке было. Ну и, чего греха таить, мне бы самому поспокойней стало.

И тут, как в дерьмовых ужастиках, совершенно неожиданно на нас вывалилась стая воронов. Мы в унисон заорали благим матом. Вороны, словно испугавшись наших воплей, растворились миражом.

Безымянная сестра развернулась и посмотрела на всех как на законченных дебилов.

— Я связалась с горсткой самоубийц, — отрешенно констатировала она и посмотрела на часы. — Даже половины пути не прошли. Это вы называете контролем над эмоциями?

— Мы больше так не будем, — виновато пообещал я.

— А больше и не надо, Эрик, вы своим ором разбудили уже всех, — зловеще покачала головой безымянная. — Теперь, только бежать.

Мы рванули вперед. Но путь нам преградило чудовище. Лейла пискнула. Существо, обтянутое кожей, внешне напоминало человека, но передвигалось на четвереньках и как-то дёргано, словно насекомое. Я быстро среагировал и, махнув мечом, организовал нам переулочек.

Впереди показалась очередная развязка. Три коридора. Пока я соображал в какой рвануть, до меня дошло, что все три прохода облеплены чудовищами. Чудовища сзади нас, чудовище впереди, чудовища сверху.

— В какой из трех? — спросил я безымянную, материализуя в помощь себе латную перчатку.

— В левый, — выдохнула она.

Мы встали спина к спине, в ценр сунули Лейлу и стали отбиваясь прорываться к коридору. Но чем больше мы махались, тем яснее всем становилось, что этих тварей не перебить таким макаром.

С боем, мы двигались по коридору, но очень медленно. И какой длины был этот коридор?

Спалить бы этих тварей энергетическим огнем. Да, огонь богини Аве здесь не действовал. Но вот Триликий мог бы сюда заглянуть и подмогнуть. Энергетически мы, конечно, подыстратимся, однако же, не рискнув, мы, скорее всего, отсюда не выберемся.

— Давайте огнем, — озвучил я свои мысли.

— Давайте, — вразнобой напряженно пропыхтели отец, Томаш и Харви.

Я, на своем втором уровне силы, пыхнул слабенько. Но вот Томаш был на третьем, А отец с Харви — каждый на шестом. Поэтому огнем дало вообще-то зашибись. Тварей отмело горящей волной в сторону. Завоняло паленной плотью.

Мне даже показалось, что и от Фила какая-то вспышка отделилась. Но, скорее всего, показалось…

Мы вновь помчали по коридорам. Дорогу осложняло то, что бежать приходилось всё время в горку. И нет-нет, какая-нибудь тварь преграждала дорогу, и ничего не оставалось, как остановиться, чтобы размазать её по мечу.

— Все, — тихо выдохнула безымянная сестра. — Времени осталось семь минут, а до выхода бежать тринадцать. Мы не успеем…

Вариант остаться здесь и стать таким же облезшим тараканом меня категорически не устраивал.

— Ты специально нас сюда завела, гадина! — прошипела Лейла.

— Прикуси язык, девочка! — высокомерно возразила безымяннаясестра. — Я вас просто переоценила! От вас от всех фонило таким ужасом, что удивительно, что мы вообще что-то прошли!

Эти несвоевременные бабьи дрязги меня подбешивали. Бабы и есть бабы, ну что с них взять? Чуть что, так рвать друг другу глотки. А тут не ругаться надо, а подумать, что делать дальше.

— Скажи, безымянная, — задумчиво спросил я. — Ведь лабиринт-то под храмом?

— Так и есть, — кивнула сестра.

— Значит, есть идея, Фил, Томаш, подсобите.

Я встал парням на плечи и воткнул свой меч в потолок по самое не хочу. Меч подсобляя мне удлинился. Он вошел в камень легко, как в живую плоть. И я прорезал круг, Так, чтобы в него смог пролезть человек. А потом как дал перчаткой по этому кругу. Так что стены задрожали.

В шары мне посыпались камешки и песок. Но проход не освободился. Хотя круг явно поддался вверх. Не хватало мне мощи.

— Фил, дай топор! — потребовал я.

— Эрик, я не уверен… — промямлил парень.

— Ничего он со мной не сделает, — догадавшись, что Фил опасается за мою безопасность, ведь топор избранника Триликого, а это был он, и теперь я был в этом полностью уверен, может раскатать, взявшего его чужака, в лепешку.