Наконец наступил долгожданный перерыв. Майкла сменил другой крупье. А он вышел в центральный проход.

— Так о чем ты хочешь поговорить?

— Только не здесь! — выкрикнула Тина, перекрывая шум. — Здесь я не слышу даже своих мыслей.

— Давай спустимся в торговый центр.

— Хорошо.

Чтобы добраться до эскалаторов, им пришлось пересечь зал. Майкл шел первым, где-то протискиваясь, где-то проталкиваясь сквозь толпу. Тина следовала за ним вплотную, чтобы ее не отсекли.

По пути они остановились около свободного от людей пятачка у одного из столов для блек-джека. Там, рядом с перевернутым стулом, лежал на спине мужчина средних лет в бежевом костюме, темно-коричневой рубашке, бежевом галстуке. Валялись на полу и зеленые фишки, примерно на пятьсот долларов. Два охранника пытались оказать ему первую помощь, растянули узел галстука, расстегнули воротник, прощупывали пульс. Третий отгонял зевак.

— Сердечный приступ, Пит? — спросил Майкл.

— Привет, Майкл, — ответил третий охранник. — Не думаю, что дело в сердце. Скорее блек-джековская отключка плюс бинго мочевого пузыря. Он, не вставая, просидел здесь восемь часов.

Лежащий на полу бежевый мужчина застонал. Веки дрогнули.

Покачивая головой, улыбаясь, Майкл продолжил прокладывать путь сквозь толпу.

— Что такое блек-джековская отключка? — спросила Тина, когда они наконец-то добрались до эскалатора и спускались в торговый центр.

— Глупость, вот что это такое, — ответил Майкл, продолжая улыбаться. — Человек садится играть в карты и так увлекается, что теряет счет времени. Собственно, менеджмент казино того и добивается. Вот почему в зале нет ни окон, ни часов. Но иногда человек действительно теряет счет времени, не встает долгие часы, играет и играет, как зомби. При этом много пьет. А когда все-таки поднимается со стула, делает это слишком быстро. Кровь отливает от головы… ба-бах! И он теряет сознание. Блек-джековская отключка.

— Понятно.

— Мы это видим постоянно.

— А бинго мочевого пузыря?

— Иногда человек так увлекается игрой, что она его практически гипнотизирует. Пьет он постоянно, но так глубоко входит в транс, что игнорирует зов природы, пока не случается… бинго! — спазм мочевого пузыря. Если спазм сильный, он не может самостоятельно отлить, и тогда его доставляют в больницу, где опорожняют переполненный мочевой пузырь через катетер.

— Господи, ты серьезно?

— Будь уверена.

Они сошли с эскалатора в бурлящий торговый центр. И здесь толпа валила по коридору, разве что не такая плотная и более расслабленная, чем в казино. Люди сворачивали в магазины сувениров, художественные галереи, ювелирные магазины, бутики.

— Я по-прежнему не вижу места, где мы могли бы спокойно поговорить, — заметила Тина.

— Пойдем в кафе-мороженое и съедим по рожку с фисташковым мороженым. Что скажешь? Ты всегда любила фисташковое мороженое.

— Я не хочу есть мороженое, Майкл.

Злость уже ушла, а теперь она боялась, что забудет, и цель своего прихода сюда. Он так старался расположить ее к себе, ничем не напоминал Майкла, которого она помнила. По крайней мере, Майкла Эванса, каким он был последние два года. Когда они поженились, он был веселым, обаятельным, легким в общении, но оставался таким ой как недолго.

— Никакого мороженого, — отрезала она. — Только поговорим.

— Если ты не хочешь фисташкового мороженого, то я не откажусь. Возьму рожок, и мы выйдем на улицу. Погуляем по автостоянке. День такой теплый.

— Сколько длится у тебя перерыв?

— Двадцать минут. Но у меня хорошие отношения с питбоссом. Он меня прикроет, если я вдруг задержусь.

Кафе-мороженое находилось в дальнем конце торгового центра. Пока они шли, Майкл продолжал развлекать ее, рассказывая о других «специфических» для казино болезнях.

— Есть такой «джекпотовский удар» Долгие годы люди приезжают из Лас-Вегаса домой и рассказывают друзьям, что вернулись с прибылью. Врут напропалую. Все прикидываются, что они в выигрыше. А потом человек действительно крупно выигрывает, особенно на игровом автомате, и от изумления падает в обморок. Инфаркты на игровых автоматах тоже случаются чаще, чем за столами. Очень часто жертвами становятся люди, которые первый раз дергают за ручку и сразу выигрывают крупную сумму.

— Или вот «Вегасский синдром». Люди так увлекаются азартными играми, что целый день, а то и дольше забывают поесть. С женщинами это бывает так же часто, как и с мужчинами. Потом, наконец человек чувствует, что проголодался, вспоминает, когда ел в последний раз, заказывает много и разного, начинает судорожно есть, кровь отливает от головы к желудку, и человек лишается чувств прямо за столом в ресторане. Обычно это не опасно, если только рот не набит едой. Тогда можно и задохнуться, если кусок попадет не в то горло.

Но моя любимая болезнь — «синдром временной ловушки». Люди приезжают сюда из многих скучных мест, и Вегас для них — взрослый «Диснейленд». Тут столько всего происходит, столько нужно увидеть и сделать, жизнь бьет ключом и днем и ночью, вот люди и сбиваются с привычных биоритмов. Ложатся спать на заре, встают во второй половине дня, забывают, какой нынче день. Когда возбуждение спадает, они идут на стойку регистрации, чтобы выписаться из отеля, и узнают, что их трехдневный уик-энд растянулся на пять дней. Они не могут в это поверить. Думают, что с них требуют лишние деньги, спорят с девушками за стойкой. Когда же кто-то показывает им календарь и утреннюю газету, для них это шок. Они попали во временную ловушку и потеряли два дня. Фантастика, не так ли?

Майкл продолжал болтать ни о чем, пока не получил рожок С фисташковым мороженым. А потом, когда они вышли на автостоянку и под теплым зимним солнцем направились к дальнему углу, спросил: «Так о чем ты хотела со мной поговорить?»

Тина уже и не знала, с чего начать. Когда ехала сюда, собиралась с ходу обвинить его в погроме, учиненном в комнате Дэнни, надавить так сильно, чтобы он так или иначе выдал себя, признал свою вину. Но теперь, после такой радушной встречи с его стороны, она выглядела бы истеричной гарпией, если бы накинулась на него с обвинениями, и сразу растеряла бы то преимущество, которое еще у нее оставалось.

— В доме творится что-то странное, — наконец оборвала она затянувшуюся паузу.

— Странное? В каком смысле?

— Я думаю, кто-то побывал в доме.

— Ты думаешь?

— Ну… я в этом уверена.

— Когда это произошло?

Помня о двух словах на грифельной доске, она ответила:

— Трижды за последнюю неделю.

Он остановился, посмотрел на Тину.

— Трижды?

— Да. Последний раз вчера вечером.