— Майкл, я и дальше хочу оставаться продюсером. Я не собираюсь…

— Я не жду, что ты отойдешь от дел, — небрежно ответил он.

— Не ждешь, значит?

— Нет, нет. Разумеется, нет. Надо же тебе чем- то занять себя. Теперь я это понимаю. Но раз уж «Магия» будет идти долго и успешно, тебе нет необходимости рвать жилы. Теперь все изменится.

— Майкл… — начала она, собираясь сказать, что на следующий год уже намечена еще одна постановка, что она хочет одновременно заниматься несколькими проектами и думает о Нью-Йорке и Бродвее, где ожидается триумфальное возвращение мюзиклов.

Но он очень ярко представлял себе их совместное светлое будущее и не замечал ее нежелания стать частью его фантазий. Прервал Тину, едва она произнесла его имя.

— У нас получится, Тина. Однажды нам было хорошо, в наши первые годы. Мы их вернем. Мы еще молоды. У нас есть время создать новую семью. Мне всегда хотелось двух мальчиков и двух девочек.

Когда он прервался, чтобы лизнуть мороженое, ей удалось вставить:

— Майкл, ничего такого не будет.

— Что ж, может, ты и права. Может, большая семья — идея не из лучших, учитывая проблемы в экономике и мировые неурядицы. Но уж двоих мы можем себе позволить. И, если повезет, могут родиться мальчик и девочка. Естественно, мы подождем год. Я уверен, с таким шоу, как «Магия», придется поработать и после премьеры. Мы подождем, пока все наладится и шоу не будет отнимать у тебя много времени. А потом сможем…

— Майкл, перестань! — резко оборвала его Тина.

Он дернулся, как будто она ударила его.

— Я не испытываю никакой неудовлетворенности, — отчеканила она. — Я не создана для домашней жизни. Ты не понимаешь меня и теперь, как не понимал при нашем разводе.

Майкл нахмурился.

— Я не выдумывала истории о том, что кто-то проник в мой дом, только для того, чтобы дать тебе возможность сыграть роль защитника слабой, перепуганной женщины. Кто-то действительно побывал в доме. Я пришла к тебе, потому что думала… даже не сомневалась… Ладно, теперь это не имеет значения.

Она повернулась и направилась к двери отеля, из которой они вышли несколькими минутами раньше.

— Подожди! — крикнул Майкл. — Тина, подожди.

Она остановилась, посмотрела на него с презрением и печалью.

Он поспешил к ней.

— Извини. Это моя вина, Тина. Я все испортил. Господи, трещал, как сорока. Не дал тебе сделать все, как ты хотела. Я знал, что ты собиралась сказать, но мне следовало дать тебе высказаться. Я поступил неправильно. Просто… очень волновался, Тина. Вот и все. Мне бы молчать и не мешать тебе говорить. Извини, крошка, — обаятельная улыбка вновь осветила его лицо. — Не сердись на меня, ладно? Мы же хотим одного — общего дома, хорошей семейной жизни. Давай не упустим этого шанса.

Тина гневно глянула на него.

— Да, ты прав, мне нужна семейная жизнь, приносящая радость семейная жизнь. В этом ты прав. Но во всем остальном ты ошибаешься. Я не хочу быть продюсером только для того, чтобы не сидеть без дела. Это глупо, Майкл! Такое шоу, как «Магия», промежду прочим не поставить. Постановка такого шоу — тяжелая работа, выматывающая как духовно, так и физически, но я наслаждалась каждой отданной этой постановке минутой! И если позволит Бог, я буду ставить новые и новые шоу. Все более и более сложные, в сравнении с какими «Магия» покажется детским лепетом. Возможно, со временем я еще стану матерью. И я буду чертовски хорошей матерью. Хорошей матерью и хорошим продюсером. У меня хватит ума и таланта и на первое, и на второе. И я, конечно, способна на гораздо большее, чем развлекать тебя и готовить тебе обед!

— Подожди, подожди, — он начал заводиться. — Подожди. Ты не…

Она его прервала. Долгие годы носила в себе боль и горечь. Никогда не выплескивала копившуюся в ней черную злость: сначала хотела спрятать ее от Дэнни, а потом боялась, что он разозлится на отца. А после смерти Дэнни подавляла свои чувства, зная, что Майкл искренне переживает утрату сына, вот и не считала возможным касаться их прежних отношений. Но теперь часть этой злости вырвалась наружу.

— Ты ошибся, думая, что я приползла к тебе на коленях. С какой стати? Что ты можешь дать мне такого, чего я не найду в любом другом месте? Да ты и не из тех, кто дает, Майкл. Ты отрываешь что- либо от себя, если знаешь, что получишь вдвойне. Брать — это у тебя в крови. И прежде чем ты снова заговоришь о желании иметь большую семью, позволь напомнить, что нашу семью разрушила не я. Не я прыгала из постели в постель.

— Нет, подожди…

— Это ты начал трахать все, что дышало, а потом похвалялся передо мной своими интрижками, чтобы причинить мне боль. Это ты не приходил домой по вечерам. Это ты уезжал на уик-энды со своими девками. И эти уик-энды, которые ты проводил то с одной, то с другой, рвали мне сердце. Ты на это и рассчитывал, к этому стремился. Но ты хоть раз задумывался, а как твои частые отлучки влияли на Дэнни? Если ты так любил семейную жизнь, почему ты не проводил уик-энды со своим сыном?

Кровь бросилась ему в лицо, в глазах появилась знакомая злоба.

— Значит, я не из тех, кто что-то дает? Тогда кто дал тебе дом, в котором ты живешь? А? Кому пришлось переехать в квартиру, когда мы решили жить отдельно, и кто остался в доме?

Он изо всех сил пытался перевести спор на другую тему. Она понимала его намерения, но не собиралась пойти ему навстречу.

— Не тебе взывать к жалости, Майкл. Ты прекрасно знаешь, что на первый платеж за дом пошли заработанные мною деньги. Ты тратил свои на быстрые автомобили и красивую одежду. И ежемесячные взносы по закладной тоже оплачивала я. Ты это знаешь. Я даже не брала с тебя алиментов. В любом случае речь сейчас о другом. Мы говорим о семейной жизни, о Дэнни.

— А теперь послушай…

— Нет, теперь твоя очередь слушать. После всех этих лет пришла пора послушать и тебе. Если ты знаешь, как это делается. Ты мог бы увозить Дэнни на уик-энд, если не хотел проводить его со мной. Мог бы пойти с ним в поход. Мог на пару дней съездить в Диснейленд. Или поехать с ним на рыбалку в Колорадо. Но ты был слишком занят с этими женщинами. Хотел причинить мне боль и доказать, какой ты жеребец. Ты мог бы проводить время с сыном. Ему недоставало тебя. Но ты не хотел. И, как выяснилось, Господь отвел Дэнни так мало времени.

Майкл побледнел, как мел, весь дрожал. Глаза потемнели от ярости.

— Ты — та же чертова сука, какой и была.

Она вздохнула, плечи поникли. Навалилась усталость. Но ее радовало, что удалось наконец-то выговориться, она чувствовала, как злость уходит и очищается душа.

— Ты все та же сука, — повторил Майкл.

— Я не хочу цапаться с тобой, Майкл. Я даже сожалею, если какие-то мои слова, сказанные о Дэнни, обидели тебя, хотя, видит Бог, ты заслужил, чтобы я их тебе высказала. Я действительно не хотела тебя обидеть. Пусть это покажется странным, но я больше не испытываю к тебе ненависти. Я вообще не испытываю к тебе никаких чувств. Абсолютно никаких.