– Боишься, что однажды я стану чокнутым охотником на грешников? – невесело усмехнулся Арланд, сидевший возле Бэйр, согнув ноги в коленях: одну на земле, а другую так, чтобы было удобно опереться на нее локтем. Он тоже смотрел в огонь.

– От тебя всякого можно ожидать.

– Не бойся за меня, – с насмешкой сказал Арланд. – Ты же знаешь, что исследования Ордена – неотъемлемая часть моей жизни. А работа судьи, работа рыцаря, когда населению угрожают твари – это все не главное.

– Ваш мир делает с людьми страшные вещи… хотя, в моем мире, если подумать, то же самое, – заметила ведьма. – Но вот если не Закая, то Анук… она ведь тоже пыталась восстановить справедливость, убивала злодеев, по ее мнению. Чем они в итоге отличаются-то? Любой инквизитор может рано или поздно превратиться в Анук, обиженную жизнью маньячку.

– Не скажи, разница между Закаей и Анук большая. Да, она убивала ничтожных людей, которые, по ее мнению, портили мир – с первого взгляда это может показаться похожим и на работу инквизитора. Но это не так. Закая… он знал наши правила и законы и действовал строго по ним, он никогда бы не бросился на того, кто его лично не устраивает. Мои слова доказывает исход нашего дела: если бы Закая не умер, он бы выбил Анук прощение и лечение в одном из наших монастырей, оправдал бы ее, как страдалицу, пожелавшую сделать мир лучше, но ошибившуюся в своих методах, – это выходило по законам белых сов. Но он мертв, она убила его, и тем самым доказала, что не боролась она ни за какую справедливость, а просто убивала, кого в голову взбредет. С инквизитором же этого произойти не может… а если произойдет, то он не долго пробудет среди людей. В общем, за меня не бойся. Лучше задумайся о себе, – он повернулся к Бэйр и посмотрел на нее пугающе многозначительно.

– Что ты имеешь ввиду? – насторожившись, она вопросительно наклонила голову.

– А ты разве не знаешь? – серьезно спросил Арланд.

– Я… да, знаю. Это после случая с Хранителем, когда я наглоталась душ из того камня, – неуверенно ответила она. – Силы стало больше, во много раз больше, не знаю, почему. А Истэка сказал мне, что чем больше я буду использовать магию, тем сильнее буду привязываться к телу и тем больше отдалюсь от того, что принесла с собой из родного мира. Возможно, постепенно я стану прежней Бэйр, вспомню ее жизнь. Наверное, мне уже все равно: сложно сожалеть о том, чего не помнишь, – откинув черную челку, она внимательно посмотрела в лицо Арланду. Ее прекрасные черные глаза засветились от света пламени, как звезды. – Боишься, что я начну жечь деревни? – она улыбнулась.

– Кто знает, что в тебе проснется, когда ты нырнешь с головой в свое могущество? – усмехнулся Арланд, не сводя с Бэйр странно блестящих глаз. – Но, думаю, сдержать тебя я сумею, какие бы демоны тобой не завладели… – он улыбнулся, продолжая пристально смотреть на ведьму. В отблесках пламени его лицо напоминало демоническую гримасу, злорадно усмехающуюся чему-то… своей властью, наверное.

– Кажется, один из них вот-вот завладеет мной, и я так чертовски согрешу… – тихо протянула она, как будто подгибаясь под взглядом инквизитора. Ее голос задрожал и мне показалось, что ей страшно, что она тоже испугалась такой страшной морды Арланда.

Сначала я подумал, что мне показалось, что пламя что-то загородило от меня, но потом я понял, что нет. Арланд в самом деле наклонился и нюхал пышные волосы ведьмы, даже касался носом ее виска, а она делала вид, что совсем ничего не замечает, хотя и закрыла глаза, чтобы не видеть его страшного лица.

Это вызвало во мне очень неприятные чувства. Мне Бэйр никогда не позволяла так вести себя, она была против того, чтобы я даже сидел к ней так близко, как сейчас сидел инквизитор. Она говорила, что это невежливо и неприлично, что ей неприятно, когда нарушают ее личное пространство… Хотя, судя по ее напряженной позе и выражению лица, ей и сейчас все это не нравилось, только она ничего не говорит, потому Арланд и не думает прекращать.

– Арланд… – Бэйр очнулась от оцепенения и, наконец, заговорила.

– М? – он как будто не расслышал, остался в том же положении.

– Если так пойдет дальше… – она судорожно вздохнула, вставая с земли. – Я пойду на реку, – она посмотрела на Арланда, а потом вдруг кинула взгляд в мою сторону. Я тут же закрыл глаза, хотя их и не было видно под челкой, и сделал вид, что сплю. – Не вздумай ходить за мной, – велела Бэйр и, взяв из сумки мешок со своими волшебными шампунями и мылом, отправилась к речке чуть ли не бегом. Видимо, ей хотелось побыстрее уйти от него, может даже ей хотелось скорее смыть с себя его стойкий запах.

Арланд не посмотрел на нее, только скосил в глаза в сторону, где она скрылась.

У меня зашумело в ушах, я насторожился.

«Если он сейчас ослушается и пойдет, я отправлюсь за ним», пообещал я себе и стал внимательно следить за каждым его движением.

В глубине души мне хотелось, чтобы он все-таки пошел, и я мог бы остановить его… В ожидании прошло, наверное, несколько минут. Арланд неподвижно смотрел в костер, а я сосредоточенно наблюдал за ним до боли в глазах.

Медленно, очень медленно черты лица инквизитора ожесточились, а брови сдвинулись.

– Что же она со мной делает?… – пробормотал он и повернулся в сторону, где скрылась Бэйр. – Это же безумия, меня могут заметить… Но… – он всмотрелся в глубь леса.

Этот жест был решающим: посмотрев туда, он уже не мог отвернуться. Как гончего пса его потянуло в лес, и он не мог сопротивляться обуревавшим его инстинктам – мне хорошо знакомо это состояние, когда что-то животное внутри перекрывает разум.

Он поднялся и медленно, все еще сопротивляясь этому животному, пошел за Бэйр. Но вскоре, через пару секунд, его оставили сомнения, и он ускорил шаг, уже зная, что не остановится.

Я превратился в ласку и последовал за ним, ловко пробираясь по палой листве, не издавая ни малейшего звука.

По резко подувшему прохладному ветру я понял, что мы вышли к реке, и прыгнул в ближайший куст, откуда стал наблюдать. Неподалеку, метрах в двадцати от нас, раздавался плеск воды: там была Бэйр.

Арланд остановился на берегу, не решаясь не то что идти дальше, даже смотреть в сторону, откуда