Тем временем 17 июля 1933 г. Геринг издал декрет, который давал ему право назначать высших чиновников, университетских профессоров и чиновников судебной власти[899].

Особенно важными в обширной и разнообразной когорте государственных служащих были работники судов и прокуратуры. Существовала явная угроза, что насилие нацистов, запугивания и убийства могут натолкнуться на противодействие закона. Действительно, адвокаты, которые не разделяли представление нового режима о правосудии как о политическом инструменте, выдвигали большое число обвинений. Однако стало уже понятно, что большинство судей и адвокатов не собирались чинить каких-либо препятствий. Примерно из 45 000 судей, государственных обвинителей и других судебных чиновников в Пруссии в 1933 г. только около 300 человек были уволены или переведены на другие посты по политическим причинам, несмотря на то что очень небольшое число государственных адвокатов входили в нацистскую партию во время назначения Гитлера рейхсканцлером 30 января. Если учитывать еврейских адвокатов и судей, уволенных (независимо от политических взглядов) на основании расовой принадлежности, общее число получалось равным 586. Примерно такая же небольшая часть служащих правовой сферы была уволена и в других немецких землях. Серьезных возражений со стороны представителей этих профессий не поступало. Коллективные протесты стали в любом случае практически невозможными, когда профессиональные ассоциации судей, адвокатов и нотариусов были принудительно объединены вместе с Союзом национал-социалистических адвокатов во Фронт германского права под руководством Ганса Франка, который 22 апреля был назначен уполномоченным рейха по «координации правовой системы в землях и обновлению правового порядка». Уже удалось преодолеть настороженность Немецкого союза судей, после того как Гитлер объявил о «несмещаемости судей» в своей речи от 23 марта, а министерство юстиции пообещало увеличить оплату труда и повысить престиж судейской профессии. Скоро адвокаты уже из кожи вон лезли, чтобы присоединиться к нацистской партии, когда министры юстиции в землях стали напрямую говорить о том, что в противном случае тем не следовало ожидать повышения и карьерного роста[900]. С этого момента и до начала 1934 г. было приостановлено или закрыто 2250 уголовных дел против членов CA и 420 против членов СС, не в последнюю очередь под давлением со стороны местных банд штурмовиков[901].

Эти меры были частью массированной и широкомасштабной чистки социальных институтов Германии весной и в начале лета 1933 г. Экономические группы давления и ассоциации всех видов быстро были приручены. Несмотря на то что сельское хозяйство номинально было в руках партнера Гитлера по коалиции, Альфреда Гугенберга, здесь заправлял лидер крестьянской партийной организации Вальтер Дарре, который заставил разные сельскохозяйственные группы по интересам объединиться в одну нацистскую организацию задолго до того, как Гугенберга обязали покинуть свой пост в правительстве. Многие группы и институты отреагировали на это, попытавшись предупредить такую принудительную координацию. В бизнесе союзы работников и группы давления, такие как Имперская ассоциация германской промышленности, включили нацистов в свои комитеты, объявили о своей лояльности режиму и объединились с другими промышленными группами давления, сформировав унитарную Имперскую корпорацию германской промышленности. Пойдя на такой шаг без давления со стороны власти, промышленники стремились избежать наиболее агрессивных попыток вмешательства нового режима. В какой-то момент нацистский функционер Отто Вагенер силой захватил штаб-квартиру Имперской ассоциации германской промышленности с явным намерением закрыть ее. Когда за этим последовала добровольная самостоятельная координация ассоциации, на посту уполномоченного Гитлера по экономическим вопросам Вагенера заменил Вильгельм Кепплер, который долгое время был посредником между крупным бизнесом и нацистами и в отличие от своего предшественника пользовался доверием обеих сторон.

1 июня 1933 г. бизнес предпринял еще один шаг в попытке обезопасить свои позиции. Ведущие бизнесмены и корпорации основали Дотационный фонд немецкой экономики имени Адольфа Гитлера. Это должно было положить конец частым и агрессивным вымогательствам, которым подвергались компании со стороны местных партийных групп и штурмовиков, за счет учреждения регулярной и пропорциональной системы платежей от промышленников в фонды нацистской партии. Этот фонд в следующие двенадцать месяцев переправил 30 млн рейхсмарок в казну партии. Однако ему не удалось добиться своей основной цели, потому что мелкие партийные начальники и руководители CA с тем же успехом продолжили вымогать у компаний мелкие суммы на местном уровне. Тем не менее крупные предприятия были не слишком обеспокоены. 23 марта Гитлер заверил представителей крупного бизнеса, что он не собирался посягать на их собственность и доходы или пускаться в эксцентричные эксперименты с валютой, которые предпринимала партия под влиянием Готфрида Федера в начале 1920-х гг.[902] Профсоюзы были уничтожены, социализм в любой форме был снят с повестки дня, а на горизонте маячили новые контракты на оружие и военное снаряжение, поэтому большой бизнес был удовлетворен тем, что уступки, на которые он пошел для нового режима, полностью того стоили.

Добровольное сотрудничество стало удобным вариантом для большого числа ассоциаций и институтов при условии, что им удавалось объединить свои усилия достаточно быстро. Однако очень часто организации, которые вели относительно уверенное и спокойное существование в течение десятилетий, оказывались в смятении, разрозненные и закрученные вихрем событий. Характерным примером стала Федерация ассоциаций немецких женщин, зонтичная организация умеренных немецких феминисток и немецкий эквивалент национальных женских советов, которые многие годы существовали в других странах. Основанная около сорока лет назад, она была масштабным и сложным объединением множества различных женских обществ, включая профессиональные союзы, как, например, союз женщин-учителей. В основе своей представлявшая средний класс, федерация оказалась глубоко расколота после возвышения нацистов — партии, за которую в 1932 г., скорее всего, голосовало большинство членов федерации. Некоторые руководители желали бороться с «мужской сущностью, опьяненной победой», которая праздновала свой триумф в нацистском движении, а другие настаивали на сохранении традиционного политического нейтралитета федерации. И пока велись эти дискуссии, нацисты решили вопрос сами.