–Бросьте, Тереза. Ванда Фокскасл тоже была матерью, и Пина была матерью, и те двое докторов, вошедшие в её палату в неудачный момент, тоже были родителями, а Рина Шей была чьей-то дочерью и в будущем тоже могла бы стать матерью…

Этот человек убил Рину! Убил Ванду! Убил мать Байрона! Убил родителей Пейтон Пайк! И он хочет убить меня! Я шла шаг в шаг с серийным убийцей, с тем, кто лишил меня лучшей подруги, чем словно ампутировал часть моего организма… Если бы он прицелился получше, если бы попал с первого раза, тогда бы и Рина, и миссис Фокскасл были бы живы! Умерла бы только я! Я и… Берек. Он бы не родился. Нет, этот ребёнок должен был родиться! Поэтому Рина умерла не зря… Она пожертвовала своей жизнью, чтобы дать время моему сыну… Сейчас умру я, чтобы дать ему время… Он останется невредим. Он будет жить. Он будет счастлив, потому что не будет знать о существовании семьи Крайтон… Байрон! Бедный Байрон! Как бы я хотела, чтобы он узнал, что я не виню его, что я любила и, оказывается, всё ещё люблю… Я родила от него сына… У него есть сын! Как же он об этом не будет знать?! Он должен знать! Должен взять Берека на руки, должен поцеловать его, обнять… Но он ничего не знает! И эти двое позаботятся о том, чтобы он никогда не узнал правду…

Мои мысли смешались и превратились в сумбур, и я не заметила, как механически запустила свою руку во внешний карман своей сумочки, и, нащупав в нём мятные леденцы, начала по одному выбрасывать их под ноги, перед этим успев выбросить ярко-зелёный ластик. Я, плохо то осознавая, оставляла за нами след. Не в надежде на спасение. В надежде на то, что мой труп обнаружат до того, как он успеет разложиться или его обглодают дикие звери. Теперь, поняв, что жизни у меня больше не будет, я надеялась лишь на жизнь Берека и желала лишь достойного захоронения своих останков. Возможно, это звучит безумно, нескладно, хладнокровно, бредово, но, оказывается, когда человек попадает в ситуацию, в которой осознание его близкого завершения жизни накрывает его с головой, он вовсе не думает о возвышенном или абстрактном. Оказывается, человек, добровольно идущий на заклание, думает о нелепом и мелочном…

–Я был уверен в том, что хорошо сделал своё дело, а потом вдруг, спустя пять лет, Вы, мисс Холт, воскресли из мёртвых, чтобы дать мне урок в виде второго промаха.

Очевидно, Ричард желал облегчить свою душу не меньше, чем его подельница: зачем упускать шанс исповедаться перед тем, кто унесёт все твои страшные тайны прямиком в могилу? Так эти двое считали.

–Я чуть не добрался до Вас пять лет назад в Бостоне, но Вы купили билет до Роара, из-за чего я догнал Вас запоздало и в результате оформил не Вас, а Вашу подругу, с которой Вы в то время были не разлей вода. С Вандой Фокскасл произошла точь-в-точь такая же ошибка, как и с Риной Шейн. Вы знали, что в темноте можно перепутать между собой не только брюнеток, но даже блондинку с брюнеткой, стоит только блондинке надеть головной убор? Ваша подруга оказалась смуглокожей, но я не заметил этого, так как застрелил её в её же автомобиле, а миссис Фокскасл и вовсе со спины казалась копией Вас. Это позже я выяснил, что она чуть ниже ростом и волосы у неё чуть короче.

Я была той, из-за кого убили двух невиновных женщин, никак не связанных с семьёй Крайтон. И я была той, кто видел заключительные минуты их жизней. Перед моими глазам проносились последние воспоминания о моей дорогой Рине: явыпросила у неё ключи от её старого ауди и в итоге до вокзала за рулём её автомобиля сидела именно я. В тот момент я обещала ей, что когда-нибудь и я смогу накопить на свой личный автомобиль, и тогда позволю ей, самой лучшей на свете подруге, прокатиться на нём. Вот почему Стрелок перепутал нас и в итоге выстрелил в неё… Потому что за рулём автомобиля Рины сидела я. Он принял меня за Рину. Увидев, что с вокзала вышла девушка в куртке пассажирки, он решил, что я проводила подругу, но он ошибся… Это подруга проводила меня. И потому она умерла.

Воспоминания о Ванде Фокскасл, с которой я не была так близка, как с Риной, нахлынули поверх воспоминаний о Рине и оказались не менее болезненными, может быть даже более, потому как Ванда была убита совсем недавно – ещё неделю назад она была жива и пила со мной чай. Открыв ей дверь своего дома, я замерла от удивления: она пришла ко мне точь-в-точь в таком же плаще, какой я приобрела себе в “Тюльрули” всего пару недель назад и начала носить всего пару дней назад. Узнав об этом, когда вешала свой плащ рядом с моим, она так задорно и заразительно рассмеялась, что в итоге на протяжении всего часа нашей встречи с наших лиц не слетала улыбка. А потом она спутала свой плащ с моим, вышла из моего дома, и её убили. Впрочем, надень она свой плащ, а не мой, Ричард всё равно выстрелил бы ей в спину. Потому что её спина походила на мою. Потому что я когда-то лишь вскользь соприкоснулась с семьёй Крайтон, с её лучшей частью, и хотя не вошла в неё, но создала в ней серьёзную вибрацию…

Мы почти взошли на самый верх холма, когда Ричард решил продолжить говорить.

–Когда я впервые увидел Вашего сына, это произошло на дне рождения у моей внучки Геры, я сразу понял, что этот мальчик сын Байрона,– его дыхание слегка участилось из-за крутого подъёма вверх.– Берек и Байрон одно лицо. В тот день перед вашим приездом Байрон послал меня дожидаться вас и в момент вашего приезда предоставить вам лучшее место для парковки. Он хотел, чтобы я обязательно сказал Вам, Тереза, что это именно он позаботился о месте для Вас. Как помните, я тогда не выполнил приказ своего босса, списав всю его заботу на свой счёт, но я прекрасно помню, что пообещал ему, что передам Вам знак его внимания, и после уверил его в том, что всё Вам передал в точности так, как он того желал. Что ж, я предпочитаю сдерживать своё слово, если даю его, поэтому Вам сейчас и передаю знак внимания мистера Крайтона. И ещё, помните момент, когда Ваш разговор с Байроном прервался из-за моего вмешательства? Я тогда стал активно стучать в дверь… Это не было случайностью. С тех пор, как Вы во второй раз появились на нашем горизонте, мы установили в кабинете Байрона прослушку. В тот день мы с миссис Крайтон слушали вас и, поняв, что ваш разговор зашёл слишком далеко и становится опасным, мне пришлось вмешаться, из-за чего позже молодой мистер Крайтон весьма неделикатно обошёлся со мной.

Я слушала самодовольные бредни увлечённого безумца лишь наполовину, так как в эти секунды мои мысли были всецело сосредоточены на незаметном выбрасывании конфет и ещё на записке, которую я оставила перед своим выходом из дома. Все решат, будто я уехала. Значит, искать меня никто не станет… Как долго все смогут верить в то, что я смогла уехать из города без Берека?.. Из-за этой дурацкой записки мой труп не смогут найти до того, как он начнёт разлагаться. Неужели меня будут хоронить в закрытом гробу? Будут ли хоронить меня вообще?..

Мысль о том, что меня в принципе могут не похоронить – ведь есть серьёзная вероятность того, что мои останки никогда не обнаружат!– заставила меня резко остановиться. Мы как раз взошли на самый верх холма, который неожиданно предстал перед нами обширной плоскостью. Мои мысли, всегда путающиеся во время сильных переживаний, начали хаотично смешиваться в истерический клубок ужаса… Как же так?!.. Мои родители не смогут прийти ко мне на могилу?!.. Астрид, Маршалл, Грир, Грация, их дети, мой ребёнок и даже Пенелопа с Оливией – никто никогда не узнает, что со мной случилось?!.. Моя семья сможет ухаживать за могилой моей умершей в младенчестве сестры, а у меня не будет даже могилы, которую они смогут посетить?!.. Но… Это… Несправедливо… Страшнее всего: остаться в одиночестве после смерти! А ведь до сих пор я даже не подозревала, что подобного можно бояться…