В воспоминаниях в который раз за последние пять с половиной лет всплыл мой диалог с Тессой, состоявшийся после того неудачного ужина в день её знакомства с моей матерью. Она сказала мне, что моя мать никогда не полюбит её. На это утверждение я ответил ей словами о том, что моей матери придётся полюбить её, ведь Тесса – моя женщина… Неужели я оказался неправ? Неужели правой оказалась Тереза?..

Очередной щелчок в голове переключил меня на более свежие воспоминания: встреча моей матери с Тессой у меня в кабинете спустя пять лет после нашего разрыва. Мать была сильно удивлена. Её последовавшее сразу за удивлением грубое поведение я списал на её реакцию на новость о том, что я решил изменить интерьер своего дома без её ведома, но я и без того не давал ей большой власти в своём пространстве, так почему же она была настолько груба? Это было выражение обиды на Терезу за то, что она предпочла другого мужчину её сыну – так я счёл тогда. Но сосредоточившись на реакции матери, я уделил меньшее внимание реакции Тессы. Сейчас же, пытаясь вспомнить, я будто бы припоминаю дрожание её пальцев, поднимающих с пола выброшенный матерью эскиз. Неужели она…

Мои отношения с матерью после моего расставания с Терезой заметно ухудшились. Однако, если копнуть глубже, ни принудительное отстранение матери от моего бизнеса, ни моё осознанное отстранение от семьи, оказывается, я не назвал бы основной причиной, повлиявшей на образование этой трещины. Теперь же, впервые с момента потери Тессы задавшись вопросом, по какой именно причине я столь резко охладел к матери, я неожиданно осознал, что, оказывается, всё это время, на подсознательном уровне, в своей великой потери, равноценной потери всему счастью моей жизни, я винил именно мать. Но разве у меня был повод винить её?.. Очевидного повода, определённо точно, не было. Но шестое чувство, напоминающее магнит с положительным зарядом, толкало меня в сторону противоположную матери… Какая-то причина всё же должна быть здесь зарыта. И если я не вижу этой причины, это ещё не значит, что её нет. Более того: раз я её ощущаю, значит она определённо точно есть.

Может быть, мне стоит поговорить с матерью? Сыграть в блеф и посмотреть, что она ответит на мои слова о том, что Тесса мне “всё рассказала”, при этом не уточнить, что именно мне известно, но одарить мать осуждающим взглядом?..

Нет, я собирался подвергнуть проверке саму Лурдес Крайтон, женщину, чья непоколебимость в сумме с гордыней делали из неё непробиваемую каменную глыбу. Гору, которая способна обсыпаться лавиной, но оттого не станет ниже. Моя мать непростая женщина, с логикой у неё всегда всё было в полном порядке. Могу ли я её в принципе подозревать?.. Правда заключается в том, что я уже её подозреваю. А значит проверю свои подозрения.

Я не стал звонить в клинику, в которую обращался за проведением ДНК-экспертизы. Я явился в неё лично с требованием объяснить мне путаницу в полученных мной результатах. И мне достаточно просто всё разъяснили: документ, который я им предоставлял, как присланное на мой домашний адрес письмо, не отправлялся из их клиники – мой конверт не соответствовал тем конвертам, которыми пользовалась клиника. Согласно же официальному заключению, мой биологический материал совпадал по ДНК показателям с биологическим материалом Берека – ребёнок определённо точно являлся моим. После того, как мне продублировали в бумажном варианте документ, подтверждающий моё отцовство, и, извиняясь не за свою ошибку, пожелали мне хорошего дня, я уже не подозревал, но знал, что не я один нахожусь в страшной ловушке. Как минимум, мою участь разделяют мною любимая женщина и наш ребёнок.

Возвращаясь в свой дом, я уже наверняка был уверен в том, что в его стенах происходит неладное. Возможно, я чувствовал это и раньше, с того самого момента, как вся моя семья приехала из Канады, чтобы погостить у меня пару дней, и в итоге задержалась на целый месяц. Кто-то из приближённых ко мне людей подменил результат теста и сделал это не просто осознанно, но виртуозно: документ был идентичен оригиналу. Следующий вопрос, ответ на который я в срочном порядке запланировал выяснить: кто из них это сделал? Вопрос “зачем?” будет следующим в списке после решения вопроса “кто?”.

Итак, в моём доме сейчас гостит две семьи, всего шесть человек, не считая меня: отец, мать, Марк, Августа, Гера, Хорхе. Помимо гостей имеется небольшой штат прислуги: сиделка отца, водитель, повар и горничная. Каждый из этих людей мог взять мою прессу в руки до того, как она попала на мой рабочий стол. Более того, в день получения письма я был так возбуждён перед предстоящим мне походом на праздник в честь дня рождения моего сына, что уходя из дома не закрыл свой кабинет. Вернувшись же домой и войдя в незапертый кабинет, я нашёл стопку прессы уже лежащей на моём столе. Значит, под подозрением все, даже трехлетний Хорхе. Отлично. Конверт можно проверить на отпечатки пальцев, но реализация подобной тактики явила бы собой неоправданно самонадеянное в своей открытости нападение: втаком случае придётся раскрыть карты в самом начале – снять отпечатки пальцев у всех людей, проживающих в этот момент под крышей моего дома, всё равно что вынести единовременное обвинение каждому из них. Уверен, некоторые из этих людей откажутся от подобной процедуры. Кто бы отказался первым? Мать. Потому что она гордая. Или потому, что эта подмена письма – её рук дело.

Даже если я найду виновного по отпечаткам пальцев, он может всё отрицать и ни в чём не сознается, а мне нужно знать, какую именно цель преследовал преступник… Мне необходимы неоспоримые доказательства и непробиваемый вариант для их получения.

Марк с Августой и детьми уехали на два дня в Бар-Харбор, мать с Ричардом отправились на шопинг в город и должны были вернуться не раньше четырёх часов, отец с Мадлен пошли в книжный клуб и должны были вернуться позже матери с Ричардом, а прислугу я отпустил на весь день. Установка камер скрытого видеонаблюдения во всём доме должна была занять не больше пары часов. В итоге техники справились со своей работой за три часа до возвращения матери с Ричардом. Камеры были установлены профессионально: так, что об их обнаружении я не переживал.

Игра началась.

Если бы у меня в штате значился дворецкий, я, по стандартному шаблону, поставил бы все фишки именно на него. Но дворецкого у меня не было. Зато имелся водитель, всегда и везде ходящий след в след за моей неприступной матерью. Добродушный Ричард, который всегда оказывался в нужном месте и всегда в нужное время. Я знал и любил его с раннего детства… Я не мог верить в его виновность, но ставки были слишком высоки, чтобы я мог позволять себе отказываться от своих подозрений, наличествующих у меня даже по отношению к моим малолетним племянникам. Были бы у меня домашние питомцы, они бы тоже проходили у меня подозреваемыми по этому делу. Им повезло, что их у меня нет. Зато у меня есть семья. Большая, улыбающаяся через сжатые зубы семья… Странно, но задумавшись, я вдруг понял, что меньше всех в этой ситуации я хотел бы потерять Августу. Мы были образцовыми братом и сестрой, всю свою осознанную жизнь поддерживающими и защищающими друг друга. Если я потеряю её – потеряю и племянников, а это слишком большая утрата. Пусть предателем окажется кто угодно, но только не моя старшая сестра.