как оценивается значимость отдельных направлений аргументации. Ниже мы хотим представить наиболее важные обвинения, выдвинутые и чаще других приводимые Гитлером против демократии. При этом следует различать следующие основные линии аргументации:

• критика «принципа большинства»,

• критика «политики интересов» (критика плюрализма),

• демократия как форма правления капитала,

• демократия как признак упадочничества и слабости.

а. Критика «принципа большинства»

Один из аргументов, наиболее часто выдвигавшихся Гитлером против демократической формы правления, направлен против основного пункта этой системы, а конкретно против принципа принятия решений большинством, проявляющегося прежде всего на выборах. Отношение Гитлера к массам было двойственным: с одной стороны, он признавал важность масс в современном обществе, прежде всего сознавая, что революционное движение должно было быть массовым движением, с другой стороны, он считал массы глупыми и не способными составлять суждения.

Смысл демократии, по сделанному 28 июля 1922 г. Гитлером высказыванию, означает «стадоподобное обольшинствовление интеллекта и истинной энергии, деленное на численность мертвой массы»[1516]. Из-за того, что марксизм отрицает «ценность личности» и идею авторитета, «ставится заслон свободе действий и творческим возможностям личности, на гений лидера накладываются кандалы, парализующие любое свободное проявление дарования, а вместо всего этого появился демократический принцип вынесения решений большинством, которое всегда означает только победу более подлого, худшего, слабого и прежде всего более трусливого, безответственного. Личность убивается массой»[1517].

Критика Гитлером принципа большинства связана также с его социал-дарвинистской философией, поскольку он всегда рассматривал массы как «безответственные» и «трусливые», в то время как храбрость и героизм находили воплощение якобы только в «историческом меньшинстве» и отдельной, обособленной личности: «Всякая истинная сила является свойством немногих людей, иначе у нас не было бы слова „герой“, — заявил Гитлер 30 октября 1923 г. и продолжил: «Людская масса состоит из людей средних способностей, из демократов. Но из ста слепцов не получится сделать хотя бы одного зрячего, из тысячи трусов не получится ни один герой, из ста тысяч парламентариев не выйдет ни один государственный деятель. Люди трусливые выбирают себе в лидеры опять же самых трусливых, чтобы им не нужно было бы проявлять героизм, а глупцы выбирают самых глупых, чтобы у каждого было ощущение, что они все-таки немного превосходят вождя. Народ, который подчинен решениям большинства, обречен на гибель»[1518].

Мы уже видели в описании отношения Гитлера к буржуазии, какое значение придается обвинению в «трусости» в контексте его социал-дарвинист-ского мировоззрения. Только исходя из этой причины можно понять «поклонение героям» у Гитлера, которое Ваппу Тальгрен справедливо назвал существенной чертой его мировоззрения[1519]. Но поскольку массы вовсе не состоят из «героических фигур», как утверждал Гитлер, то они опять же ищут в качестве своих представителей трусливых парламентариев, опасающихся брать на себя ответственность. На допросе во время Мюнхенского процесса после ноябрьского путча 1923 г. Гитлер сказал, что решение большинства «всегда будет отрицательным. Это ведь люди менее значительные, худшие. Решения большинства всегда отличаются слабостью. Выигрывает в конце концов только тот, кто умеет перетягивать на себя большинство, дергая за нужные нити, находящиеся в его руках»[1520].

Какой опыт заставил Гитлера стать столь ярым противником парламентской демократии, можно только догадываться. Гитлер писал в «Майн кампф», что хотя он с давних пор ненавидел (австрийский) парламент, «но не как институцию саму по себе. Наоборот, как человек, настроенный на свободомыслие, я просто не мог себе представить никакой другой возможности правления, потому что мысль о какой-то диктатуре показалась бы мне, учитывая мое отношение к дому Габсбургов, преступлением против свободы и против любого здравого смысла». А еще он, по его словам, испытывал определенное восхищение английским парламентом[1521]. Сложно сказать, правда это или нет. Гитлер также утверждает, что поначалу он отрицательно относился к антисемитизму и положительно относился к социал-демократии[1522], но вполне возможно, что здесь речь идет только лишь об искусной риторической тактике, призванной «наставить на путь истины» читателя, расписав историю собственного «обращения на путь истины». Гитлер пишет, что он с самого начала враждебно относился к австрийскому парламенту; более того, он считал его «недостойным великого примера», т. е. примера британского парламента, потому что из-за всеобщего избирательного права произошло обольшинствовление германской общности в государстве Габсбургов. Посетив много раз парламентские заседания и получив впечатление хаотической неразберихи, он, однако, пришел к принципиальному неприятию парламентской демократии. «Что меня в первую очередь и больше всего навело на размышления, так это очевидное отсутствие какой-то индивидуальной ответственности. А разве замысел какой-либо ответственности не связан с индивидуумом? Но можно ли на практике возложить на руководящее лицо в правительстве ответственность за действия, возникновение и осуществление которых следует занести исключительно на счет воли и склонности большого числа людей?» Всякое гениальное деяние в этом мире есть «видимый протест гения против инертности массы». Разве кто-то верил, по словам Гитлера, в то, «что прогресс этого мира… происходит из мозгов большинства, а не из умов отдельных лиц?» Но когда демократическо-парламентский принцип принятия решений большинством отвергает авторитет личности и ставит на его место «численность соответствующей толпы, то это означает погрешение против аристократической основной идеи природы, хотя, впрочем, его восприятию дворянства никоим образом не нужно было бы воплощаться в нынешнем упадке нашего высшего слоя из десяти тысяч человек». Парламентская система неизбежно ведет к «невероятному переполнению всей политической жизни самыми низменными явлениями наших дней. В той мере, в какой истинный лидер будет отходить от политической деятельности, которая по большей части не будет состоять из творческих достижений и работы, но в большей степени из махинаций и стараний привлечь на себя благосклонность большинства, в такой мере этакие делишки будут соответствовать мелкому духу и именно этим его и привлекать». А великие умы, гениальные личности наверняка отказались бы быть «покорными слугами тупоумных бездарей и пустозвонов, да и наоборот — представителями большинства, то есть глупости, заключающейся в том, чтобы ничего не ненавидеть пламеннее, чем превосходящего тебя по уму человека». Если, несмотря на это, вдруг в виде исключения нашлась бы истинная личность, готовая управлять в рамках этой системы, то ее, если ей вообще удастся занять важный пост, немедленно единым фронтом большинства и безответственности вытеснят с такой должности. Продолжая выдвигать аргументы, Гитлер утверждает, что политическая понятливость широких масс якобы недостаточно развита, чтобы они могли самостоятельно прийти к определенным общим политическим взглядам и подобрать подходящих для этого людей. Так называемое «общественное мнение» определяется прессой, и потому «политическое мнение масс представляет собой лишь конечный результат подчас невероятно упорной и тщательной обработки душ и умов». Ну а большинство избранных в конце концов