— Если, — говорил он, — я не дам им причину поверить, что мы больше чем орудия убийства, порождения ворон, ублюдки, заслуживающие смерти. Если я не смогу отдать людей, ответственных за эту резню, отвести Легионы, дабы перестать угрожать единственной возможности канимов попасть домой.

— Но Тави, — возразила Исана, — должен быть какой-то другой способ…

— Пока Арнос у власти, другого пути нет, — убеждённо сказал Тави. — Он не может сейчас отступить и оставить канимов в покое. Он будет продолжать сражаться, и он готов погубить всех воинов в Легионах, если это потребуется ради победы, а я не собираюсь позволить этому случиться.

— Тогда арестуй его, — сказала Исана.

— Пока я ещё не имею для этого оснований, — сказал Тави. — А если я попытаюсь арестовать его незаконно, его люди будут сражаться, чтобы защитить его. Мы сделаем работу канимов за них. И тогда они перебьют тех, кто останется. После этого война будет продолжаться. Ещё больше людей будет страдать. Ещё больше людей умрёт.

— Юрис макто убережёт нас от всего этого, и это единственный способ, как я могу его лишить законных полномочий, не привлекая в зал суда.

— Но… — начал Магнус.

Тави повернулся к старому камердинеру, нахмурившись.

— Всё просто, Магнус: канимы идут. Или я отдам им Арноса, или они убьют нас всех, а потом заберут его. Дуэль — это мой единственный способ отдать им Арноса. — Он посмотрел на каждого из них по отдельности. — Кто-нибудь здесь знает другой способ? Хоть какой-то?

Никто не ответил.

Тави медленно кивнул.

— Я доведу дело до конца. Поддержите меня, или уходите, если не можете.

Он снова обвел комнату взглядом. Исана смотрела, словно зачарованная. Она никогда не видела его таким прежде. Она никогда не видела никого, кто говорил бы с такой властью и силой. Никого, с тех пор, как Септимус умер.

— Я не могу, — сказал Арарис, его голос прозвучал очень тихо. — Я не могу тебе этого позволить. Я не собираюсь снова потерпеть неудачу.

Тави пристально посмотрел в глаза Арарису и ответил таким же тихим голосом:

— Это мой бой. Моя ответственность. Или ты собираешься толкнуть меня под колёса фургона, чтобы остановить?

Лицо Арариса побледнело, и он отвёл глаза.

Эрен осторожно подул на бумагу, потом медленно помахал ей в воздухе, чтобы помочь чернилам высохнуть.

— Готово, теперь нужны твоя подпись и печать.

Тави кивнул и повернулся к Исане.

— У меня нет кинжала, — сказала она ему тихо. — Он был в моей сумке. Я не видела его, с тех пор как мы были захвачены в плен.

Китаи бесшумно прошла мимо Исаны, сбрасывая с плеч рюкзак. Она сунула в него руку и достала кинжал, лезвие клинка и рукоять которого переливались оттенками алого и голубого.

На эфесе кинжала была выгравирована печать Дома Гаев, орла в полете. Китаи передала его Тави.

Исана медленно вздохнула. Потом сказала:

— Ты взял его из моей сумки.

— Я подумал, что он мне пригодится, — тихо сказал Тави.

— Ты мне не доверяешь.

Тави опустил взгляд, поигрывая кинжалом в руке.

— Эта часть моей жизни и так полна условностей. Я бы не хотел, чтобы они взяли над тобой верх в самый неподходящий момент.

— Ты не доверяешь мне, — повторила Исана.

Она покачала головой. Несмотря на то, что причин для этого у него было достаточно, это все равно ее задело.

Тави подписал документ и скрепил его печатью, выгравированной на рукояти кинжала. Он сложил его и запечатал тем же способом.

— Через три часа, начиная с этого момента, — произнес Тави. — На стенах. Я хочу, чтобы это видел каждый.

— Ясно, — сказал Эрен.

Он взял запечатанное письмо и поспешно удалился.

— Если не возражаете, — обратился Тави к присутствующим, — я хотел бы какое-то время побыть в одиночестве, чтобы переодеться

Каждый пробормотал что-то на прощание и вышел. Исана задержалась у выхода и оглянулась.

— Ты сможешь победить?

Тави криво улыбнулся.

— Я никогда не проигрывал в боях насмерть. Ни разу.

— Тави.

Его улыбка померкла, но взгляд остался твердым.

— Я должен. Ради всех нас. — Он снова опустил глаза и продолжил. — Я хочу попросить тебя об одолжении.

Исана кивнула.

— Конечно.

— Мой друг ранен, — сказал Тави. — Макс. И множество моих людей. Как ты смотришь на то, чтобы…

Исана склонила голову.

— Я сейчас же отправлюсь в госпиталь.

Тави прикрыл глаза.

— Благодарю.

Он облизнул губы, и внезапно его заслон рухнул, и его эмоции затопили ее.

Они были настолько похожи на те чувства, которые она ощущала в нем, когда он, ребенком, просыпался посреди ночи от кошмара, что у нее заныло сердце.

Она бросилась к нему и обняла так крепко, как только могла. Он позволил себе слегка опереться на нее.

— Я боюсь, — прошептал он.

— Я знаю, — ответила она.

— Никому не говори. Им нельзя это видеть.

— Я знаю, — повторила она.

— Я люблю тебя, мама.

Исана чувствовала это, когда он произносил эти слова, и обняла его еще крепче.

— И я люблю тебя, сынок.

Маркус остановился в тени, отбрасываемой хорошо освещенной командной палаткой Сенатора Арноса, и слушал, наблюдая через наполовину открытый полог.

— Ну? — Арнос требовательно взглянул на одного из штата своих помощников. — Ты мой официальный советник. Советуй мне.

— Мне очень жаль, Сенатор, — проговорил маленький пухлый человек из-за стопки толстых книг, — все юридические прецеденты похоже на стороне Принцеп…

— Сципио, — прорычал Арнос, — его имя Сципио.

— На стороне Сципио, — легко поправился человек, — он… технически, конечно… имеет законное право требовать установления его личности, а в случае угрозы государственной измены или бесчестия Империи, Граждане ранга Лорда и выше наделены правом бросить вызов любому Гражданину Империи.

— Я знаю это, — прорычал Арнос. — Что мне делать?

Мужчина попытался улыбнуться и его голос превратился в писк.

— Вы всегда можете отказаться от своего Гражданства, сэр.

Арнос влепил ему пощечину.

— Идиот, убирайся, пока я не высек тебя.

Коротышка пополз к выходу, и Маркус отступил, чтобы пропустить его.