испытал – и плевать хотел и на ласки, и на гнев людской! Была бы правда чтима и уважаема!

Даже Ник[олай] Иг[натьевич] Шениг[2012], которого я любил, как брата, видно, гневается и не отвечает на несколько моих писем, хотя я весьма тяжел на письма и пишу их редко[2013]. Таково человечество! Узнайте по крайней мере стороною, получил ли он рыбу с дилижансом[2014] и не пропала ли она. А генерал[2015]? – верно, озлоблен, увы! Бог с ним!

Знает ли мой добрый Фробен[2016], что я сказал об нем в «Пчеле»? Статья моя о Дерпте произвела сильнейший эффект от первой буквы до последнего грамотного человека, а Дерпт еще гневается! Вот народец! Фоки все здоровы[2017]. Хлопочем об аренде. Напишите ко мне писульку, как к другу отца, – за что же Шениг разгневан? Искренний друг Ф. Булгарин.

22 февраля 1844

СПб.

2

Добрейший и любезнейший Владимир Андреевич!

Вы не можете себе представить, до какой степени я занят и завален работой! Старый Греч уехал за границу, опять на бродяжничество[2018]; молодой Греч приготовляется к женитьбе и только и занят ежедневным писанием к своей возлюбленной в Ригу[2019] – а вся тяжесть «Пчелы» лежит на мне одном и когда же? Осенью, когда надобно как можно более работать!

«Северного архива» у меня здесь нет, да он здесь ужасно редок. Все же можно было бы отыскать, если б Вы означили нумера книжек и годы. Ведь это было у Вас выписано при статьях, по моему совету. Это ужасно облегчит дело. Известите, а я кое-как справлюсь.

Леонард Фробен ведет такую рассеянную жизнь с юною своею супругою, что я уж и ума не приложу. У нас в старые годы Honigmonat[2020], La lune de miel[2021] проводили в тиши, дома, чтоб привыкнуть к домашней жизни, – а юная чета с утра до глубокой ночи в разъездах! Я был у них 4 раза (а они живут от меня почти так далеко, как Карлово от Саракуса): раз в 10 часов утра, раз в обед, в 3½ часа, раз к чаю, в 7 часов, и, наконец, раз в 11 часов ночи – и ни разу не застал! Визиты мои кончились! Вчера, по письму, приехала ко мне maman Frohbeen – и юная чета, ибо мне нужно было переговорить с maman Frohbeen. Дело вот в чем. Председатель здешней гражданской палаты[2022], мой старый приятель Никитин (действ[ительный] стат[ский] совет[ник] со звездами и состоянием) просил поместить сына его, 17-летнего юношу[2023], в Дерпт для приготовления в студенты. Я рекомендовал дом Фробена. Юноша добрый. Он будет платить за квартиру, стол и пр. Приедет он вместе с Туном и maman Frohbeen. Она говорит, что в доме нет другой квартиры, как внизу, в вашем женском монастыре. Согласен, но пусть это будет provisoirement[2024], а с нового семестра прошу доктора поместить моего юношу в верху, где ныне нанимают студенты квартиру без стола. Вас же прошу всепокорнейше руководствовать моего юношу советами, знакомить с дерптскою жизнью и рекомендовать смирение и домоседство. Доставьте ему для латинского языка не Мильберга[2025], которого я не жалую за фанфаронство, но того сына ремесленника, с которым Вы учитесь на его чердаке, да дайте и немецкого учителя. Деньги за уроки будет платить Тун. Попросите доктора, чтоб приготовил и протопил комнатки. Доктор должен непременно принять моего юношу, ибо я требую этого именем дружбы и поставляю ему в дружескую обязанность руководить его, яко отец чадо свое! Он добр – мой юноша, но молод и неопытен. Пожалуй, чего доброго пьяницы подхватят – и пошла писать.

До приезда еще жены моей я был смертельно болен! Видел уже разверстую могилу, но Бог спас! Теперь мы все, слава богу, равно как и Фоки, здоровы. Зайдите в хорошую погоду в Карлово да посмотрите, что там делается! Кладут ли полы в большом доме, топят ли мою половину для истребления сырости? Сделайте эту дружбу. Обнимаю Вас и с истинною любовью прижимаю к сердцу, моля Бога, да сохранит Вас – и да будут дети мои на Вас похожи!

Верный друг Ф. Булгарин.

P. S. Тун хочет ехать отсюда в среду, а maman Frohbeen в пятницу. Хотим уговорить Туна сделать угодное даме.

13 октября 1844

С. Пбург

3

Добрый и милый Владимир Андреевич!

Благодарю Вас за известие о моем юноше. Мы приятели с его добрым и почтенным отцом, и юноша лежит у меня на сердце. Признаюсь, если б Вас не было в Дерпте, я никак не послал бы его туда. Вся моя надежда на Вас! Будьте его ментором. Деньги на уроки возьмите у Туна. У него 50 руб. сер[ебром], принадлежащих юноше на это дело; но за деньгами не будет остановки – пришлем, сколько надобно будет.

Вы сообщили мне известие о книге Штрюмпеля[2026] – благодарю, но у нас есть свои формы. Ради бога, пришлите поскорее известие: в каком формате книга напечатана, в каком городе, в какой типографии и сколько страниц, и какая ей цена – без этого нет библиографии.

Благодарю за навещение Карлова! Купите, ради бога купите или выпишите книгу «La Russie envahie par les Allemands»[2027] – да и для меня выпишите экземпляр. Это chef d’oeuvres[2028] всего, что написано о России; правда о лифляндских немцах, какой не бывало. Я читал – прелесть! Розберг, как профессор, может выписать. Говорю Вам: chef d’oeuvres! Генерал помолодеет от радости![2029]

Кланяйтесь доктору Фробену и всем его чадам и чаднице! Обнимаю Вас от души. Не забудьте поклониться генералу и Розбергу.

Вернопреданный по век Ф. Булгарин.

30 окт[ября] 1844

СПб.

4

Любезнейший Владимир Андреевич!

Ни слуху от Вас, ни духу! Грешно забывать старика! Ну вот господь послал Лифляндии генерал-губернатора русского! Назначен генерал от инфантерии Головин, бывший главнокомандующий на Кавказе! Здесь носятся слухи, что все губернаторы в Остзейских провинциях будут варяго-россы и будто в Ревеле будет генерал Пущин[2030], командир Дворянского полка. Такова молва! Мне что поп, то батька, я не знаю, как это понравится инкам Великого герцогства Лифляндского.

Ради бога, приведите в порядок мой счет с Никитиным. Туну дал я в Петербурге 50 руб. серебром и просил отдавать г. Никитину; а если эти деньги выйдут, то еще дать на мой счет 50 руб. сереб[ром], ибо