Всё, мана закончилась. Теперь только хардкор. У растения семьдесят шесть единиц здоровья, в три раза больше, чем у птиц. Питомец на три четверти здоров, маны нет, но мы прорвемся и замочим эту гадину.

Кабан кританул, полоска жизни у врага уменьшилась на треть. Я выцеливаю, набирая грудью воздух. Фу-у-уть! Один из стеблей отмахнулся от моей иглы играючи.

Хищное растение парировало вашу атаку.

Вот блин! Быстро заряжая трубку, я снова выстрелил.

Вы нанесли 5 ур.

Мало, блин. А что, если выцеливать в голову? Где она там у него? Надеюсь, где у всех. Пасть с зубами впилась в правую ногу Петровича.

Выцеливая, я ждал, пока откроется пасть, усыпанная мелкими зубами. Вот момент! Фу-у-уть! Держи, вражина!

Вы нанесли критический урон на 24 ед.

Да! Ещё раз выцеливаясь, я выпустил следующий град игл.

Хищное растение парировало ваш выстрел.

Да что ж такое! Смотря на бар с маной, я увидел, как немного накапало. Как раз на один хил Петровича.

Вы восстанавливаете 15 очков жизни своему питомцу.

Как раз вовремя. Ещё пара-тройка ударов, и Петрович умрет. А воскрешать его я ещё не умел, денег не хватило на заклинание.

«Ну, бог рандома, помоги нубу убить врага, подкравшегося незаметно,» — подумал я, нацеливая трубку в голову растения. Жду, когда откроется пасть. Фу-у-уть!

Есть! Крит! У растения полоска жизни в красной зоне, у кабана — тоже. Ну же, открывай свою пасть! Да! Да!!!

Вы нанесли критический урон хищному растению, оно убито!

У Петровича четыре очка жизни.

От неожиданности и адреналина я присел на пятую точку. Посижу, подумал, как раз ману отрегеню. А это что за красный огонек мигает? Сфокусировался на нем.

Вы включили запись видео.

Глава 40

Прикольно, впопыхах тыкнул на запись, а что это мысль, можно записывать свои похождения, потом обрезать ненужное и выкладывать в сеть. А еще можно будет пересмотреть диалоги с местными, может что-нибудь пропущу. Я отмотал видео на тот момент, когда на меня напало растение.

Бой с хищным растением, измененным магией Иномирья, выдался на редкость напряженным. Птицы, по сравнению с ним, были лёгкой разминкой. Растение, словно живое, извивалось стеблями, выпускало шипы и больно кусало зубастой пастью. Петрович, принимая на себя основной удар, хрипел и рычал, но продолжал самоотверженно сражаться, защищая своего хозяина. Я, умело используя тактику кайта, выцеливал слабые места растения, нанося точные и болезненные удары.

Этот бой стал настоящим испытанием для меня и Петровича. Мы первый раз столкнулись с сильным и опасным противником, требующим максимальной концентрации и слаженной работы. Но благодаря нашему упорству и взаимопомощи мы сумели одержать победу.

Луна, словно хищный глаз, наблюдала за Садом Олафа. В ее бледном свете, изъеденном тенями, лежала скрюченная, кошмарная форма – останки плотоядного растения, некогда терзавшего неосторожных созданий. Не скелет, а скорее панцирь, сломанный и выпотрошенный. Его пасть, усеянная зазубринами, теперь зияла пустотой, словно безмолвный крик отчаяния. Лианы, что еще недавно душили жертв в смертельных объятиях, обмякли, превратившись в трухлявые веревки, пропитанные запахом тлена и гниющей плоти.

Но даже в смерти этот кошмар хранил свои секреты. Вокруг разбросаны острые, как иглы, шипы – сорок пять штук. Отлично, не придется тратить на шипы, отгоняя пернатых вредителей.

В самом сердце этого гниющего логова, там,