— Глайдер с «Эльдорадо» потрошили твои архаровцы, — продолжил Рейнборо. — С пением «Бен Ган! Бен Ган!» Ты их туда послал?

— Я взял пять человек, которые еще не совсем полные кретины, и с ними отправился искать глайдер. Блестящая Плешь — это пустынька такая мелкая, сквернопакостная. Я глянул сверху — и заскреб в затылке. Коли чужой глайдер там погиб, незачем и мне соваться. Мало ли, как обернется. Кто будет за местными смотреть, от казней удерживать? На Рауля я не шибко надеялся. Поэтому отряд свой отправил, а сам на краю джунглей остался. С ними был Тед, моя правая рука. Он самый умный из здешних. Во всем мне помогал. И вас вот думал от казни спасти. Сообразил же, что станнером надо. Эх… Лучшего человека растерзали… Короче, сижу я на краю Плеши, своих дожидаюсь. Потом глядь: мама родная! Мои умники голых парней волокут. Как будто казнить их собрались.

— Отчего не похоронили, а так бросили? — спросил Хэндс.

Бен Ган отвернулся к окну. Я видел его профиль: лицо человека, которому стыдно.

— Не смог. Как увидел их, сердце зашлось. Хуже, чем когда «Эльдорадо» стартовал и со мной прощался. Так бы и завыл; а лучше застрелился… Словом, я ребят оплакивал, а тут боги явились. Целая туча — с неба глядят, радуются. Ох, я обозлился! Ну, думаю, бобика вам лысого. Не буду ребят хоронить, они мне простят. Ирыдать над ними не стану — вас, гадов, прикармливать. Загнал свойотряд в глайдер и улетел к чертям собачьим.

— Плохо, — промолвил Хэндс, глядя в плошку с черным пеплом.

— Плохо, — кивнул правитель города. — Но я… А, к черту! — Он обернулся к капитану Смоллету: — Сэр, «Эльдорадо», наверно, сообщил, что я остался здесь куковать. Но вы ж понимаете, планета под особой охраной. Если можно… сэр, вы позаботитесь, чтоб пришел корабль с врачами, с миссионерами? Людей надо вывезти. Нечего тут богам на крови жировать. Пока я жив, казней не допущу, но… Домой бы вернуться.

Он умолк. Складки на щеках казались нарисованными углем — две черных полоски на застывшем лице.

— Я сделаю, что смогу, — ответил наш капитан.

— Спасибо, сэр.

— Джим, вынеси из глайдера, что там есть из еды, — велел мистер Смоллет.

В этот момент Рейнборо вызвали с «Испаньолы». Я задержался в дверях. Пилот выслушал сообщение и объявил:

— Время корабля ускорилось.

Мистер Смоллет взвился на ноги и метнулся наружу — я едва успел отскочить с дороги. Следом кинулся Хэндс, за ним — Бен Ган. Втроем они влетели в кабину глайдера.

Я нырнул в салон и открыл дверь в кабину; за мной примчался Том. Мистер Смоллет вызвал «Испаньолу», ему ответил планет-стрелок.

— Что у вас?

— Счетчик завертелся как сумасшедший, — отозвался Том Грей. — Ребята пытаются наладить.

Хэндс бросил руки на пульт; загорелась подсветка. Сейчас взлетим без остальных, мелькнула идиотская мысль.

— Джим, еда, — приказал мистер Смоллет и крикнул сквозь мембрану: — Все в глайдер!

Я выставил наружу две коробки. Том ссыпал наземь банки с тоником; подумал и забрал одну банку назад, пристроил возле «камеры жизни». Рейнборо, Сильвер, доктор Ливси и Мэй собрались в салоне.

— Восстановление систем — семьдесят два процента, — доложил Хэндс, проверивший работоспособность глайдера.

— Том, — приказал капитан планет-стрелку, — дай мне Криса.

В кабине раздался голос второго помощника:

— Алекс, вылетай. Быстро.

— У нас — семьдесят два процента, — возразил мистер Смоллет.

— Дотянешь.

— Крис…

— Послушай меня, — перебил второй помощник. — До старта сорок с лишним часов. Но скорость отсчета растет произвольными скачками. Как будто Ч… какой-то гад сидит, счетчик дергает. — Делл перевел дыхание. — Алекс, последние двадцать восемь процентов займут не меньше часа. Ты рискуешь остаться здесь с исправным глайдером…

— …либо гробануться на пути к кораблю. Я понял; спасибо. Конец связи. Итак, господа?

— С-собаки, — Рейнборо опустился на крышку саркофага. — Вот их месть за наши подвиги.

— Обождите, пока восстановится глайдер, — сказал Бен Ган. — Не успеете — возвратитесь сюда. Я буду рад.

— Гады очухаются — и вдарят из крупного калибра, — Мэй оглядел пустое небо.

— Не будет нам тут житья, — согласился с ним Сильвер. — Надо убираться, пока целы.

— Не долетим. — Хэндс пообщался с пультом и объявил: — Восстановление — семьдесят два и три десятых.

— Крис сказал: дотянем, — возразил Сильвер.

— Он бы дотянул. Я — нет.

— Александр! Вы — пилот-навигатор. Что вы скажете?

— Что семьдесят два процента — слишком мало.

— А сколько надо?

— Минимум семьдесят пять.

— Израэль! — рявкнул Сильвер. — Скажи Александру, что у нас уже семьдесят шесть!

Космолетчики покатились со смеху. То ли Юна-Вэл ляпнула несусветную чушь, то ли у risky fellows это лучшая шутка.

— Подождем, — сказал мистер Смоллет, отсмеявшись.

— На три процента нужно шесть минут, — подсчитал «бывший навигатор». — Надеюсь, они не будут стоить нам жизни?

— Как знать? Бен, простите.

— Прощаю. — Правитель города выпрямился. — Поменьше грязи, сэр.

— Приходи уборщиком, — улыбнулся мистер Смоллет и приказал: — Все по местам. Мэй, карту!

Бен Ган покинул кабину, мы с Томом отлипли от двери. Рейнборо поднялся с крышки саркофага и перевалился в кресло. Доктор Ливси опять напомнил, что пилоту необходимо лечь в «камеру жизни».

— Вам надоело со мной вошкаться? — всерьез обиделся Рейнборо. — Я Джима попрошу.

Доктор уселся с ним рядом и положил ладонь на сердце. Пилот откинулся на спинку кресла. Ему было совсем худо: лицо серое, губы запеклись.

Мэй отнес в кабину комп, и капитан с Хэндсом принялись изучать маршрут. Если лететь по прямой, на пути окажется громадное болото. В него на аварийном движке не сядешь… то есть сядешь, но далеко не уйдешь. Кроме болотища, нам предстояло миновать горы, джунгли, реки, пустоши и еще бог весть что, но космолетчиков больше всего тревожило болото; они долго обсуждали, с какой стороны его огибать.

Бен Ган стоял у порога своей хибары; в глазах была смертная тоска. Летел бы с нами. Хотя он надеется предотвратить новые казни, помешать Чистильщикам развлекаться «театром». Когда я был Хранителем Птиц, тоже занимался безнадежным делом… Я помахал Бену Гану. Правитель города махнул в ответ и ушел в хижину, палатка на входе опустилась. Он забыл взять припасы, которые просил у мистера Смоллета. Потом заберет.

Джон Сильвер беспокойно прошелся по салону, задел спящего сквайра. Мистер Трелони вздрогнул и проснулся, обвел осовелым взглядом салон. Туман в глазах прояснился, когда он услышал слова Хэндса: