— Господин, разве ты не договорился с одной из местных девиц, что проведешь с ней ночь? — спросила меня моя возлюбленная и прижалась ко мне всем телом.

— К сожалению, — прошептал я, — моя рабыня категорически против этого. Кроме того, у меня нет денег.

— Ничего страшного, — выдохнула Ванда и тут же прикоснулась кончиком языка к моим губам.

На следующий день мы отправились в путь. Фуфий Цита почти не разговаривал. Время от времени нам приходилось останавливаться, поскольку римлянина постоянно рвало. Мне было в самом деле жаль его. Ближе к полудню на защищенном от ветра выступе скалы мы развели костер и повесили над ним котелок. Я приготовил отвар, в который незадолго до того, как вода закипела, добавил сушеных трав. Когда жидкость остыла, я налил немного в свой кубок и протянул его Фуфию Ците.

— Выпей, — сказал я, — это поможет тебе успокоить желудок.

— Может быть, у тебя есть какое-нибудь средство от зубной боли? — спросил Кретос. Всю дорогу купец из Массилии выражал свое недовольство по поводу и без повода. Даже сейчас, когда он наконец-то замолчал, по его лицу было видно, что настроение у него прескверное. Я сказал ему, что отвар усыпляет тело, но голова остается при этом абсолютно ясной. Кретос не понял ни слова из сказанного мной. Но мучившая его боль стала, по-видимому, невыносимой. Не задавая больше никаких вопросов, он зачерпнул своим кубком из котелка и выпил все до дна.

Криксос вновь развел огонь, вскипятил воду и приготовил кашу из молотого зерна и копченого сала. Кретос попытался было возмутиться и заявил, что еда пересолена, но, услышав его слова, я Ванда и Криксос переглянулись. Мы не могли сдержать улыбки — ведь я должен был хоть как-то избавиться от купленной мною соли!

— Организм каждого человека нуждается в соли, — пробормотал я себе под нос.

— Раз уж так говорит друид, значит, это, скорее всего, чистая правда, — сказал Фуфий Цита едва слышно.

Мы скакали через бескрайние заснеженные поля. Ветви деревьев согнулись под тяжестью засыпавшего их снега. Дороги были укрыты толстым слоем белой массы, при одном взгляде на которую тут же хотелось назвать ее ледяной пылью. Мне нравилось вдыхать морозный воздух и слышать, как под копытами лошади снег издает громкий хруст. Мы с Вандой ехали рядом и не сводили друг с друга глаз, словно двое влюбленных, которые буквально несколько часов назад решились признаться друг другу в своих чувствах и впервые поцеловались. Ванда в самом деле была подарком богов!

Фуфий Цита в сопровождении нескольких рабов скакал немного впереди. Иногда он поворачивался, чтобы взглянуть на меня — скептически, почти с недоверием. Наверное, раньше его никогда не лечил друид.

— Друид, — сказал он почти через час, — в Риме ты мог бы зарабатывать неплохие деньги. Я чувствую себя превосходно!

— Ты ведь блевал полдня и ничего не ел! — проворчал ехавший позади нас Кретос. — Если желудок пуст, чем может блевать человек?

— Желчью! — со смехом заявил я. — Никогда не поздно начать рвать желчью. Но мы совсем забыли о тебе, Кретос. Скажи-ка, твой зуб все еще болит?

— Боль утихла, но мне, похоже, стало легче только благодаря тому, что сейчас так холодно.

Фуфий Цита лишь тихо рассмеялся, услышав ответ купца из Массилии. Через некоторое время он во весь голос, так, чтобы услышали все, крикнул:

— Друид, скажи, не знаешь ли ты средства, способного сделать старого ворчливого пройдоху вроде Кретоса хоть немного более покладистым?

— Конечно, знаю! — со смехом воскликнул я. — Это средство — меч!

Мы скакали через холм вдоль опушки густого леса. Внезапно вдалеке мы увидели дым, поднимавшийся вверх тонкой струйкой. Фуфий Цита приказал одному из своих спутников отправиться вперед и выяснить, кто развел костер в такой глуши. Вернувшись, раб сообщил нам, что несколько кельтов жарят на вертеле свинью и приглашают нас присоединиться к их скромной трапезе.

Мы быстро обсудили все «за» и «против», после чего решили принять приглашение. Мы ведь не везли с собой ничего ценного, значит, у кельтов не было повода нападать на нас. Нас встретили очень приветливо и тут же предложили угощение — мясо и вино. Фуфий Цита велел своим рабам раздать всем собравшимся у костра хлеб и орехи. Все кельты оказались молодыми воинами — ни одному из них на вид нельзя было дать больше двадцати пяти. Мне показалось, что они кого-то ждут и не собираются в ближайшее время сниматься с места.

Я поговорил с воинами о погоде и о полете птиц. Мы, кельты, — впрочем, как и все народы, живущие вокруг Средиземного моря, — постоянно пытаемся найти какие-нибудь знамения, при помощи которых боги сообщают, что ждет нас в будущем. Фуфий Цита и Кретос молчали. По всей видимости, они не хотели выдавать себя и надеялись, что кельты не поймут, кого они пригласили к своему костру. Однако молодые воины наверняка сразу же догадались, что эти двое — римляне. Купцов с головой выдавала одежда.

Глядя, как ведут себя Фуфий Цита и Кретос, любой подумал бы, что они всеми возможными способами пытаются избежать конфликта. Они вежливо улыбались, увидев улыбку на лице кого-нибудь из кельтов. Через некоторое время, насытившись вкусным мясом и выпив достаточное количество вина, около дюжины молодых воинов отошли от костра и воткнули в снег два копья на расстоянии примерно пятидесяти шагов. Затем при помощи кожаных ремней кельты прикрепили к концам торчавших из снега древков еще одно копье. Это сооружение напоминало своей формой огромное ярмо! Я ни мгновения не сомневался в том, что средство, которое Фуфий Цита выпил для успокоения желудка, тут же перестало действовать, а голова Кретоса снова начала разрываться от дикой зубной боли. Купцы нервно переглянулись. Рабы и носильщики Фуфия Циты побледнели. Они испуганно оглядывались по сторонам, прикидывая, в какую сторону лучше бежать. Оставшиеся у костра кельты ухмылялись и с довольным видом наблюдали за своими товарищами, которые тем временем установили еще одно сооружение из трех копий на расстоянии примерно ста шагов от первого.

— Кто с нами? — прокричал воин, носивший поверх сшитой из шерстяной ткани одежды плотно облегавшую тело меховую тунику. Перед каждым «ярмом», которые сейчас больше напоминали импровизированные ворота, стояла группа крепких молодых кельтов. У одного из этих странных сооружений стояли шесть человек, а рядом с другим — семь.

— Нам нужен еще один, — прокричали те, которые были в меньшинстве. Полный кельт с раскрасневшимся от выпитого вина лицом поднялся и, неуверенной походкой отойдя от костра, зашагал по глубокому снегу к одним из ворот.

— Где же римлянин? — начали кричать кельты. На лице Фуфия Циты появилось такое выражение, словно он только что отравился рыбой. Кельт в меховой тунике начал рыться в одном из сугробов. Наконец он вытащил какой-то предмет, рассмотреть который мы не смогли. Нам показалось, что это нечто круглое и покрытое волосами.

Едва круглый предмет оказался посередине, обе группы бросились к нему, пытаясь ударами ног переместить его как можно дальше вперед, к расположенному напротив сооружению из трех копий.