А тем временем, в беседке приступили к вручению подарков. Каждая невеста подарила своему мужу пояс, расшитый вручную, на подобии тех, что украшали стариков, встречавших их по приезду и сопровождающих в темницу. Теперь Елена знала, что они означают. Каждый старик украшенный таким поясом был когда-то женат и произвел наследника. А для Гахиджи это очень большая заслуга перед соплеменниками. Старейший уже приготовил новые разноцветные пледы, вышитые символами Гахиджи, когда Елена увидела ответные подарки мужчин. Это были ожерелья. Тонкая цепочка с выполненной в виде нераскрывшегося бутона, подвеской. На каждом изящно изогнутом стебле цветка виднелась витиеватая подпись и соответствовала она имени мужчины, одевшего его на шею своей невесты. Елена задохнулась от ужаса. Она уже видела такое ожерелье. И видела на старом фото своей матери, которое для неё выкрала Катерина, из старого бумажника отца. И написано на нем было – ОМАРИ! Елена с силой сжала локоть Нины, и та испуганно обернулась: – Что случилось, Елена?

– Нам надо срочно поговорить.

– Сейчас?

– Да, пойдем, нам нужно укрыться от Гахиджи.

Елена резко развернулась и поторопилась вглубь парка. Голоса вновь заполонили голову, а в глазах начал раздваиваться мир, но Елена продолжала идти вперед, борясь со своим сумасшествием. Для слабости не оставалось времени, и она побежала. Ровные аккуратно стоящие в ряд деревья вскоре сменили дикорастущие кусты и сочные листья папоротника. Парк давно закончился, уступив место редкому лесу, когда Елена все же упала на траву и облокотилась на дерево.

– Елена! – Нина задыхалась после пробежки. – Тебе нельзя так бегать. Что… что случилось….

– Я расскажу, я сейчас расскажу, только соберусь с мыслями. – Она немного помолчала, перевела дыхание и заговорила. – Моя мать. Она тоже была на этом острове.

– Марта?

– Нет. Наталья. Я плохо помню её, она умерла, когда я была еще совсем маленькой. Мой отец убил её…. А теперь я пытаюсь свести вместе все свои воспоминания….

Нина осторожно присела рядом: – Что значит, отец убил её, а как тогда она могла попасть на остров. Мертвой?

– Ты не понимаешь, – Елена подскочила и нервно заметалась по поляне. – Она была здесь до того, как встретила моего отца и до того, как родилась я!

– То есть ты хочешь сказать, что она смогла отбиться от Гахиджи и выбраться обратно? Но с чего ты это взяла?

– Ты видела свадебные ожерелья? У моей матери было точно такое же, а еще на нем было имя, Омари, я точно помню.

– Но может, это было просто похожее украшение?

– Нет, Нина, – Елена покачала головой и углубилась в свои мысли, рассуждая вслух. – Это было точно оно. Свадебное украшенье Гахиджи! Теперь мне многое стало понятным. Раньше мои обрывочные воспоминания детства всегда казались странными. Я никак не могла понять, что творилось с моими родителями. С одной стороны, я чувствовала, что они меня любят, а с другой боялась их обоих. Мама всегда заботилась обо мне, но иногда случались периоды, когда она начинала петь. Эта мелодия преследует меня всю жизнь. Вот тогда отец и начинал сходить с ума, он прятал меня подальше от матери, и пытался усмирить её, а она кидалась на него с невиданной яростью. Она кричала «я принадлежу ему!» и теперь мне понятно, о чем она говорила. После каждой такой стычки, отец сильно переживал и в один прекрасный момент стал её ненавидеть. Их жизнь превратилась в постоянную борьбу, они то любили друг друга, то по очереди ненавидели. А потом отец убил её, но от этого ему не стало легче, он стал еще злее и будто тихо умирал без неё. Их совместная жизнь была адом, мама так и не смогла сбежать от проклятия, и оно отравило её и отца. Остров не отпустил маму.

– Боже мой… – выдохнула Нина.

Но Елена не выглядела испуганной, наоборот, она казалась воодушевленной: – Я вот еще что думаю, если на ней было ожерелье, значит, она все-таки вышла здесь замуж. А если это так, то как она выбралась, зайдя так далеко?

– Надо узнать про её мужа. Иаби вполне может знать, сколько лет прошло с тех пор?

– Получается не меньше восемнадцати, а точно я не знаю.

– Значит, она была здесь примерно перед Нэйн. Мне кажется, Иаби должен знать её мужа, а если повезет, то и все что случилось.

Но Елена только задумчиво закусила губу: – Мне кажется, что если бы он знал о том, что кто-то отсюда выбрался, то непременно рассказал.

– Да……Елена, – Нина беспомощно замолчала, и Елена с удивлением посмотрела на подругу. – Я тут подумала, – продолжила она. – Если твоя мать так и не смогла избавиться от всего этого, то если мы выберемся, нас ждет то же самое?

Елена неуверенно пожала плечами: – Я не знаю.

– Но ведь ты сама сказала, что остров не отпустил её. Значит, и нас не отпустит.

– Нина, что ты хочешь этим сказать?

– А что тут непонятного, если все твои слова, правда, то в чем тогда смысл побега? Если нам все равно суждено сойти с ума, а еще и заразить проклятием своих близких, то это еще хуже, чем просто умереть здесь!

Елена устало вздохнула: – Нина, не стоит делать поспешных выводов. Мы не знаем, что случилось и как все произошло, главное, что отсюда можно выбраться.

– Это не главное, Елена, – громко воспротивилась Нина. – Я не хочу закончить, как твоя мама.

– Давай дождемся Иаби. – Твердо ответила Елена и, вернувшись к дереву присела. Она закрыла уставшие глаза и тем самым остановила спор.

– Ты не сможешь мне помочь! – причитал в глубине сознания голос Натальи.

– Мама, зачем они делают это с нами….

Елена напряженно потерла виски, но головная боль не отступала. А только добавились тошнота и глазная резь. Мелодия продолжала атаковать рассудок.

– Каждый твой избранник будет погибать мучительной смертью! – ревел голос Вельзевула.

– Нина, – Елена с трудом сглотнула пересохшее горло. – Нам нужно вернуться. Иаби уже должен прийти.

Нина виновато посмотрела на слишком бледное лицо Елены, но все же отрицательно покачала головой: – Я не хочу идти туда. Там Зубери.

– Хорошо, – Елена начала медленно подниматься. – Тогда жди здесь, я только посмотрю Иаби и вернусь.

– Елена, только не спрашивай у него ничего, пока не придете сюда!

– Почему?

– Я боюсь, вдруг вы потом опять от меня что-нибудь утаите.

– Хорошо.

Елена с трудом поднялась, поборов внезапно накативший рвотный рефлекс и побрела обратно. Мир продолжал двоиться, путая дорогу и пару раз, она чуть не налетела на дерево. Она рефлекторно прикрывала руками живот и продолжала двигаться к саду. Праздничный шум раздавался уже совсем рядом. Елена вышла на окраину сада и огляделась. Тошнота и головная боль стали практически нестерпимыми, и она присела на близ стоящую скамью. Ребенок вновь начал толкать изнутри.