В 2007 г. Хасан выступил перед собранием военных врачей с презентацией, в которой заявил: «Проходящим службу мусульманам все сложнее найти моральные оправдания тому, чтобы оставаться в рядах армии, постоянно ведущей боевые действия против наших братьев-мусульман»[1480]. Он также высказывался за предоставление мусульманам возможности отказа от службы по религиозноэтическим соображениям с целью предотвратить «неблагоприятные события». Когда Хасан устроил стрельбу, ему грозил скорый перевод в Афганистан[1481]. Сразу после инцидента средства массовой информации начали сообщать о том, что он общался с Аулаки, добавляя, что он, в частности, в 2001 г. был прихожанином мечети Аулаки в Вирджинии, не уточняя, что с самим Аулаки он встречался лишь однажды. Пристальное внимание журналистов и политиков привлек тот факт, что с начала декабря 2008 г. они обменялись по меньшей мере восемнадцатью электронными письмами. Однако когда американские контртеррористические службы исследовали эти письма, то нашли их совершенно безобидными. Газета New York Times писала: «Аналитик контртеррористических служб, ознакомившийся с сообщениями вскоре после того, как они были отправлены, решил, что они находятся в соответствии с текущими научными исследованиями, проводившимися майором Хасаном, и не стал информировать о них свое руководство»[1482]. Позже Аулаки в беседе с йеменским журналистом отметил, что Хасан действительно связывался с ним, но интересовался в первую очередь религиозными вопросами. Аулаки утверждал, что не «приказывал и не давил» на Хасана с тем, чтобы тот совершил какие-то террористические действия, — это утверждение подтверждается опубликованной перепиской[1483]. Однако реакция Аулаки на сам факт расстрела сделала подобные детали несущественными для американской публики и правительства.

Через несколько дней после стрельбы в Φορτ-Худ Аулаки опубликовал в своем блоге запись под достаточно откровенным названием «Нидал Хасан поступил правильно». Аулаки писал: «Хасан — герой. Это совестливый честный человек, который не мог жить в противоречии между своими взглядами мусульманина и службой в армии, которая воюет против его собственного народа. Многие мусульмане отбрасывают это противоречие в сторону, как будто его вовсе не существует… Хасан открыл огонь по солдатам, которые в ближайшее время должны были быть отправлены в Ирак и Афганистан. Как можно ставить под вопрос благородство его поступка? Фактически единственный способ, которым мусульманин с точки зрения ислама может оправдать свою службу в рядах армии США, — это намерение пойти по стопам таких людей, как Нидал»[1484]. Аулаки призвал других мусульман, служащих в армии США, повторить подобное. «Нидал Хасан не был завербован «Аль-Каидой», — говорил позднее Аулаки. — К этому шагу его подтолкнули американские преступления, и именно это Америка и отказывается признавать»[1485]. Такой была последняя запись в блоге Аулаки.

На следующее утро после инцидента в Φορτ-Худ президент Обама собрал руководителей военных и разведывательных структур и «приказал им провести полное расследование всей цепи событий, которые привели к стрельбе»[1486]. В своем еженедельном обращении, сделанном после случившегося, Обама сказал: «Мы должны собрать все известные элементы информации, касающиеся стрелка, и нам надо выяснить, что было сделано с этими сведениями. Как только у нас будут факты, мы начнем действовать исходя из них». Он добавил: «Наше правительство должно быть в состоянии действовать быстро и уверенно, как только к нему попадает угрожающая информация. Наши войска заслуживают того, чтобы находиться в безопасности».

Никаких прямых доказательств, способных связать Аулаки с подготовкой теракта в Φορτ-Худ, представлено не было. Следователи признали, что Хасан не являлся членом какой-либо крупной террористической структуры. Однако якобы доказанная связь с Аулаки оказалась в центре внимания, став питательной почвой для тех, кто призывал администрацию Обамы к более активным действиям на территории Йемена. 18 ноября сенатор Джозеф Либерман назвал стрельбу в Φορτ-Худ «наиболее разрушительным терактом в Америке с 11 сентября»[1487]. Через месяц Либерман призовет к превентивным ударам по Йемену[1488].

Аулаки следил за новостями из своего укрытия в Шабве. Он внимательно изучал сообщения, а «Гугл» каждые несколько минут сигнализировал о появлении новых материалов, в которых упоминалось его имя. Ранее он был популярен только среди англоговорящих мусульман, теперь его узнал весь мир. Сыграл ли он какую-то роль в смертоносном предприятии Хасана, не имело теперь для Соединенных Штатов никакого значения. Средства массовой информации были переполнены сообщениями о том, что Аулаки открыто и радостно поддержал террористический акт. Теперь его представляли как «имама 11 сентября». Каждый день появлялись новые публикации, посвященные пристальному изучению истории его жизни. Аресты, связанные с проститутками, якобы имевшие место контакты с сентябрьскими угонщиками самолетов, речи, призывавшие к джихаду, записи в блоге — все было сплетено воедино, чтобы показать, что Аулаки всю жизнь занимался подготовкой террористических актов против США. «Эксперты» по терроризму, выступая на телевидении, обменивались мнениями о способности Аулаки вербовать западных джихадистов для защиты дела «Аль-Каиды».