поле своего обзора Солнце и направило его отраженный свет на ночную сторону Земли.

– Как же быстро оно движется! – сказал китайский председатель.

Генеральный секретарь кивнул:

– Да… При таком размере его края должны перемещаться чуть ли не со скоростью света.

– Ни одно физическое тело не способно выдержать внутренних напряжений при таком повороте. Это именно поле, что нам совсем недавно продемонстрировал наш астронавт. Для полевой структуры перемещение с околосветовой скоростью вполне возможно, – сказал президент США.

И тут зеркало снова заговорило:

– Вот мой инструмент. Я играю на звездах. И сейчас мой инструмент – ваше Солнце!

Эти величавые слова заставили всех умолкнуть; люди долго молча смотрели на отраженное солнце, и лишь после продолжительной паузы кто-то с благоговением спросил, как на нем играют.

– Вы все знаете, что многие инструменты, на которых играют у вас, имеют звуковую камеру, тонкие стенки которой отражают и удерживают звуковые волны, позволяя им резонировать и превращаться в приятные звуки. В случае электромагнитных волн в качестве камеры выступает звезда – пусть у нее и нет видимых стен, но она имеет градиент скорости передачи сигнала, который отражает и преломляет волны, ограничивая их, благодаря чему возникает электромагнитный резонанс и воспроизводится красивая музыка.

– Как же звучит этот инструмент? – спросил Клайдерман, глядя в небо.

– Девять минут назад я сыграл на солнце несколько нот для настройки. Звук инструмента теперь передается со скоростью света. Конечно, это в электронной форме, но я могу в вашей атмосфере преобразовать его в звук с помощью суперструнных волн. Слушайте…

Все услышали несколько нежных продолжительных нот, напоминавших по звучанию фортепианные, но обладавшие каким-то магическим воздействием, под которое сразу же попали все до одного.

– Что вы почувствовали, услышав эти звуки? – спросил Генеральный секретарь у китайского председателя.

– Как будто вся Вселенная – это огромный дворец, высотой в двадцать миллиардов световых лет. И звук заполняет его полностью.

– Разве можно продолжать сомневаться в существовании Бога, услышав эти звуки? – спросил президент США.

Китайский председатель посмотрел ему в глаза:

– Звук порожден реальным миром. И если он в состоянии издать такой звук, существование Бога еще менее важно для него.

Аккомпанемент

– Итак, концерт сейчас начнется? – спросил Генеральный секретарь.

– Да. Я жду, когда вступит аккомпанемент, – ответило зеркало.

– Аккомпанемент?..

– Аккомпанемент начал исполняться четыре года назад; он передается сюда со скоростью света.

Едва умолкли эти слова, как в небе произошла очередная пугающая перемена. Отраженные Земля и Солнце исчезли, сменившись танцующей яркой серебристой рябью, заполнившей весь небосвод; казалось, будто Земля погрузилась в огромный океан и люди смотрят на играющие в волнах отблески солнца, пылающего возле горизонта.

Зеркало объяснило:

– Я блокирую интенсивное излучение из космоса. Полностью отразить его я не могу, и вы видите небольшую часть, которая проходит сквозь меня. Излучение исходит от звезды, которая четыре года назад превратилась в сверхновую.

– Четыре года назад? Это же Альфа Центавра, – сказал кто-то.

– Совершенно верно. Проксима Центавра.

– Но ведь у этой звезды нет условий для превращения в сверхновую, – ровным голосом произнес председатель Китая.

– Условия были созданы мною, – холодно ответило зеркало.

Теперь стало ясно, что значили слова об аккомпанементе, начавшемся четыре года назад: зеркало имело в виду, что, выбрав Солнце в качестве своего инструмента, оно взорвало Проксиму Центавра для сопровождения сольной партии. Судя по «настройке», зеркало, очевидно, умело действовать через гиперпространство и управлять пульсацией Солнца с расстояния в астрономическую единицу. Но было ли оно способно оказать такое же и даже более сильное воздействие на звезду, находящуюся в четырех световых годах, оставалось неизвестным. Взрыв Проксимы Центавра мог быть осуществлен одним из двух способов: из Солнечной системы через гиперпространство или путем телепортации в ее окрестности, детонации звезды и затем обратной телепортации. И то и другое действия были для землян проявлениями поистине божественной силы, но в любом случае свету от сверхновой потребовалось бы четыре года, чтобы достичь Солнца. Зеркало сказало, что музыка, которую оно исполняет, будет передаваться в космос электромагнитными волнами, так не следует ли из этого, что для этой сверхцивилизации скорость света – нечто вроде скорости звука для людей? И если световые волны – это их звук, то что же заменяет для них свет? Вряд ли человечество когда-нибудь сможет узнать это.

– Ваша способность манипулировать физическим миром устрашает, – признался президент США.

– Звезды – это камни в космической пустыне, самые обыденные предметы в моем мире. Иногда я использую звезды как инструменты, иногда как оружие, а иногда как музыкальные инструменты… Я превратил Проксиму Центавра в метроном, мало чем отличающийся от того устройства с грузиком, каким пользовались ваши предки. И я, и вы, чтобы расширить свои способности, используем самые обычные для наших миров предметы.

Но собравшиеся на лужайке не восприняли этой аналогии и отказались от попытки обсуждать с зеркалом технологические вопросы. Было ясно, что человечество не способно уразуметь их, точно так же как муравей не способен осознать устройство и работу МКС.

Между тем свет в небе начал понемногу тускнеть, подобно тому как солнечный свет над океаном сменяется лунным и сверхновая гаснет.

– Если бы зеркало не блокировало энергию сверхновой, Земля превратилась бы в мертвую планету, – сказал Генеральный секретарь.

К этому моменту рябь на небе исчезла, и господствующее положение в небе вновь заняло огромное отражение Земли.

– Но где же ритм? – спросил Клайдерман. Он сошел со сцены и теперь сидел среди мировых лидеров.

– Посмотрите на восток! – крикнул кто-то, и все увидели в восточном небе прямую, как шомпол, линию, которая разделила небеса на два отдельных изображения. Отраженная Земля с отрезанным краем оставалась на западной стороне, а на востоке появилось сияющее звездное поле, которое, как знали многие из государственных деятелей, точно соответствовало Северному полушарию, а не являлось отражением южного неба. Между тем разделительная линия двигалась на запад, разворачивая звездное небо и стирая отраженную Землю.

– Оно улетает! – крикнул Генеральный секретарь. И они поняли, что так и есть: зеркало покидало пространство над Землей. Вскоре его край исчез за западным горизонтом, и государственные лидеры теперь стояли под звездами обычного неба. А зеркало больше не появилось, – возможно, улетело в окрестности своего музыкального инструмента – Солнца.

У всех полегчало на душе, когда мир снова стал знакомым – с прежними звездами, городскими огнями и запахом цветов на лужайке.

А потом вступил аккомпанемент.

Совершенно внезапно, без всяких переходов, наступил день; со светло-голубого неба, озарив землю, хлынул яркий солнечный свет. Но день продлился всего секунду и угас, вернулась новая ночь, и снова зажглись звезды и огни города. И эта ночь тоже длилась всего секунду, сменившись секундным днем, и опять наступила ночь. День, и снова ночь, день, ночь… будто сердечный пульс, или будто мир превратился в проектор, где переключаются два слайда.

Ритм задавала смена дня и ночи.

Они посмотрели вверх и увидели мигающую звезду, которая теперь