во всей красе. Послушать завывания ветра и почувствовать свирепые порывы метели. Музыка в этой части особенно бурная и неукротимая, в полной мере позволяет ощутить на себе всю мощь стихии.

Даже несмотря на то, что сыграл я далеко от идеала, пробрало меня не на шутку. Это была не просто мелодия, а маленький кусочек моего дома. Воспоминания. О моих родителях и сестре, которые аплодировали мне, когда я неловко поклонился, закончив своё первое в жизни выступление. О Рите и её гусях, что научила меня играть на скрипке. О том, как она переживала, глядя на моё выступление, сложив руки на груди. Даже я, наверное, не так сильно переживал, как моя любимая горничная. И… я просто не смог сдержать слёз. В голове бурлили воспоминания о доме, его запах, его тепло, и это было по-настоящему тяжело.

Однако, когда я отложил смычок и открыл глаза, оказалось, что не меня одного растрогала скрипка. Мавика стояла с открытым ртом, сложив ладони вместе. У Тифа по щекам тоже бежали слёзы. Было тихо. Даже гончие прониклись музыкой, но именно они первые выразили свою благодарность. Шесть глоток одновременно завыли, да так, что у меня уши заложило, а Тиф вместе с Мавикой разразились аплодисментами.

— Это невероятно, Хью. — проговорила близняшка, утирая слёзы, когда Ириска с остальными перестали горланить. — Что это было? Где ты этому научился? Как ты… Как это вообще…

— Дома.

* * *

«Ав-у-у-у-у-у-у-у-у! Ву-ву-ву-у-у-у-у-у! Аву-у-у-у-у-у-у-у-у-у!»

Громкий пронзительный вой прилетел со стороны псарни. Настолько громкий, что казалось, будто какая-то гончая пробралась внутрь поместья и сейчас воет прямо над ухом.

Хелена подошла к окну, к ней присоединилась Кисэ, Ласка и Карри. Кажется, там ещё кто-то должен был быть, но похоже, что про этого кого-то все забыли.

— Кажется, твой раб сорвал овации у местных четвероногих обитателей. — усмехнулась Кисэ. — Интересно было бы послушать, что именно стало причиной такого восторга.

— Клайд! — скомандовала Хелена, и парень тут же оказался в комнате. — Приведи его. Сейчас же.

* * *

Обещанных два часа мне не дали. Едва гончие закончили выть, как в псарню заявился Клайд.

«Что ж, этого следовало ожидать».

— Госпожа Хелена вызывает тебя.

Мавика улыбнулась и похлопала меня по плечу.

— Давай, Хью, порази их там всех. Сыграй так же, как играл для нас.

— Да-а… — протянул я, укладывая скрипку в футляр.

И вот мы снова возвращаемся в поместье. Перед глазами маячит обтянутая кожаными стрингами жопа Клайда, в руках ещё не успевшая остыть скрипка, в голове моя семья, которую я уже никогда не увижу. Больно? Больно. Грустно? Ещё как. Настроение говно, но говно со странной ноткой пофигизма, который я не в силах описать.

Опять двери, снова лестница, три стука и команда войти внутрь. Пустых бутылок на полу стало ещё больше, лицо Хелены стало ещё злее, а голос строже.

«Воняет».

— Ну? Теперь ты готов? Или мне тебя замотивировать?

Последнее прозвучало как очередное предложение сломать мне конечности.

Я ничего не ответил. Молча достал скрипку, взял её в руки, положил на струны смычок и закрыл глаза.

«Хотите, чтобы я сыграл? Что ж, я сыграю…»

Рука двинулась сама собой, но вместо первой ноты воздух разрезал противный скрежет, от которого у меня аж челюсть свело. Суккубы поморщились, моментально вздёрнув свои хвосты, а Хелена начала закипать.

— Я, кажется, догадываюсь, почему выли гончие. — усмехнулась Ласка.

— Играй. — скомандовала Хелена. Очень ей хотелось блеснуть своим рабом.

Я снова положил смычок на струны, но…

— Нет. — тихо, но уверенно ответил демонице, глядя в глаза.

— Что ты сказал?

— Я сказал, что не буду играть.

Хелена встала с дивана и угрожающе, чеканя каждый шаг, двинулась в мою сторону.

— Ты уверен?

— Уверен. Я не буду играть для вас, госпожа Хелена. Эта скрипка — произведение искусства великого мастера Антонио Страдивари, а мелодия — музыка легендарного композитора Вивальди. — Я без страха, но с огромной долей жалости взглянул в её сторону. — Вы не достойны слушать мою игру. С самого первого дня я надеялся наладить с вами отношения. Понять, как вы думаете и о чём. Найти с вами мир и точки соприкосновения, но у меня не вышло. Вы кичитесь своим особняком и своей властью, говорите всем, что вы аристократка, но вы обыкновенная хабалка. Говорят, что можно вывести демона из деревни, но вот деревню из демона намного сложнее. Я даже объяснять это не буду, едва ли до вас дойдёт. Вы, госпожа Хелена, рассказывали мне, что когда-то давно были авантюристкой, так вот, ничего не изменилось. Я искренне пытался разглядеть в вас Хелену, похищающую души, хотя бы кусочек от неё, но каждый раз видел только Задницу. И поверьте, Задницей вас, скорее всего, назвали не за шикарную фигуру. Признаюсь, ваша история про насилие тронула меня, и она должна была закончиться тем, что вы стали сильнее, смогли перемолоть свои страхи и комплексы, но беда в том, что этого не произошло. Я вижу перед собой сломленную женщину, которую до сих пор насилует стадо дикарей. Вы никуда не выбрались, ничего не сделали. Вы, госпожа Хелена, застряли в той же казарме вместе с теми же самыми демонами, и вас всё ещё насилуют. Стали худшей версией себя. И да, я повторюсь, что не буду играть для вас. Вы не достойны.

— Ты всё сказал?

— Я всё сказал.

Количество эмоций, которые играли на лице Хелены в этот момент, трудно передать словами. Мне кажется, она была готова взорваться подобно атомной бомбе. Это можно было описать как «холодная ярость».

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха! — рассмеялась Кисэ. — Вот это номер! Если так должно выглядеть выступление со скрипкой, то прими мои поздравления! Ты меня восхитил! — Суккуба принялась активно хлопать в ладоши, и это, похоже, стало последней каплей.

Хелена с хлопком расправила крылья так, что они закрыли собой всё пространство от стены до стены, и рывком бросилась в мою сторону.

— Ты об этом пожалеешь! — прошипела она, а затем выхватила скрипку у меня из рук и попыталась разбить её о мою голову. Я едва успел закрыться руками. Много вреда она бы вряд ли нанесла, всё-таки демон как-никак, но, к сожалению, о скрипке такого же не скажешь.

Раздался грохот, треск, последний всхлип струн, и этот чудесный музыкальный инструмент разлетелся в щепки.

Когда я открыл глаза, Хелена