из семьи к световому возлюбленному. Аим заметил, что Эрикард положила светлые камни по его левую сторону, а темные – по правую.

– Будет больно.

– Можно было не предупреждать.

– Позволь еще раз спросить: ради чего это все? Чтобы насолить Вольфу?

– Нет, это я делаю для себя и для одной девушки, точнее – для нас.

– Она ночная?

– Да.

– Тогда дело стоит того. – Она дала Аиму нечто похоже на губку. – Закуси.

Эрикард достала книжку с полки и открыла на нужной странице.

– А где артефакт?

– Эти камни и есть артефакт. А теперь помолчи.

С первых строк заклинания Аим почувствовал боль. Сначала она была еле заметной, тупой, затем усилилась и стала похожа на огонечек, который жег изнутри. Он попробовал сфокусироваться на словах Эрикард, но с каждой секундой это становилось сложнее и сложнее. Он почувствовал давящую боль в голове, но тупую и совсем не острую. Тем временем огонек внутри разросся и распространился горящей лавой по всему телу. Аим молился, чтобы это скорее закончилось. Однако муки продолжались. Магия от артефактов сжигала в нем светового визарда. Чтобы хоть немного отвлечься, он стал вспоминать моменты, проведенные в горах в Эклипсоле, где один пожилой мудрец учил его пользоваться осколком света. Эти воспоминания быстро угасли из-за нарастающей боли. Он пытался не закричать, пытался изо всех сил. Пот выступил на лице. Казалось, это время в агонии продолжалось вечность.

– Все! – заключила она. – Если расстанешься с девушкой и придешь просить поменять тебе масть снова, я выгоню тебя шваброй, – словно сквозь шум различил он слова Эрикард.

Аим тяжело поднялся с пола и сел. Энергия полностью покинула его тело. После такой боли единственное, на что хватит сил, – это лечь обратно на пол. Аим закрыл лицо руками в попытке сосредоточиться на чем-нибудь: на этом мире, комнате, себе, воспоминаниях.

– Из побочных эффектов присутствует излишняя чувствительность к свету. И тебя ожидает столкновение с призраками на территории Хелбора. А дома тебе предстоит полностью переучиться со световых заклинаний на ночные. – Он слышал, как Эрикард подошла к нему. – Посмотри.

Аим с трудом открыл глаза и отлепил руки от лица. В зеркале его ждало слегка незнакомое отражение.

– Не прикасайся, это антиквариат.

Аим всмотрелся в юношу перед ним. Кожа побледнела, местами выступили синие вены. Красные губы поменяли оттенок на цвет слив. Глаза очистились от светового дара, теперь они были зелеными. «Так вот какого оттенка на самом деле мои глаза. Дар, световой дар, где он теперь?» Не успел он спросить, как Эрикард сунула ему сосуд с маленьким солнышком внутри.

– Твой осколок светового дара. Выйдешь через задний ход и задний двор, чтобы ни на кого не натолкнуться. Ах да, тебе еще пригодится накидка от солнца.

Черный лоскут ткани приземлился рядом с ним на пол. Аим посмотрел на свои ладони – из них пошел черный дым. Внезапно послышались шаги на винтовой железной лестнице.

– Кто-то идет, Аим, быстрее!

Он тут же вскочил, корчась от боли. Он вынул из внутреннего кармана три мешочка девясила и передал Эрикард. Она поспешно вывела его к задней двери.

– Там туннель. Иди прямо и никуда не сворачивай.

Она запихнула его внутрь и закрыла дверь. Вокруг было темнее, чем ночью. Ночью хотя бы луна на небе освещала путь, а тут абсолютно ничего не было. Борясь с усталостью, Аим выставил ладонь по привычке. Естественно, светом комната не озарилась. Однако он увидел маленький огонечек около себя, он светил из куртки. Аим достал сосуд с осколком светового дара, он осветил ему путь.

По пути ему встречались разные ответвления направо. Он подсвечивал их осколком, но это не помогало что-либо разглядеть. Аим понял, что ему и не хотелось узнать, что там. По крайней мере, сейчас, когда он был так обессилен.

Оказывалось, превращение в ночного и темный туннель были еще цветочками по сравнению с ослепительной вспышкой света, которая ударила ему в лицо, когда он открыл тяжелую чугунную дверь. Никогда он так еще не жалел о ясном солнышке. «Почему сегодня не дождь? Почему небо не могли заполонить густые серые облака?»

Дверь открылась не до конца из-за замка, висящего на ручке. Аим с закрытыми глазами нащупал замок и цепь, которая была к чему-то прикована и держала дверь закрытой – об этом Эрикард его не предупредила. Раньше он бы мог расплавить замок с цепью огнем, но теперь он был ночным. Аим стал вспоминать базовое заклинание по открыванию замков. И вспомнил одно:

– Patefacio sursum.

Если замок не заколдовали, то дверь должна будет открыться. «Конечно же, замок под защитой, я же в Хелборе, а не в.…» – Поток мыслей прервался, так как цепь слетела, и дверь полностью отворилась.

– А не в сарае, – уже вслух закончил он фразу.

«С системой защиты у них тут плохо». Аим переступил упавшую цепь и полностью вылез на солнце, а точнее выполз: неохотно и скрепя сердце. У него возникло ощущение, что его решили полностью испепелить. Он накинул на себя черную мантию, которую дала Эрикард, и двинулся в путь.

Он не успел спросить, где задний ход, поэтому ему пришлось выйти через обычный. Территория, к счастью, оказалась совсем безлюдной. Он вышел за калитку и направился к пропускному пункту в Мажиенн. Аиму пришлось поплотнее закутаться в мантию, чтобы было видно как можно меньше лица. На пропускном пункте он показал карточку члена Совета. Его попросили открыть лицо, так он и сделал. На молчаливый вопросительный взгляд охраны, почему он так плохо выглядит, он ответил: «Переработал», и в ответ получил понимающе-сочувствующие взгляды.

По дороге к дому Нуар Аим заметил, как прохожие его сторонились. Визарды помладше перебегали на другую сторону улицы, постарше сверлили ненавистным взглядом. Один даже решил нарваться на конфликт. Он толкнул Аима плечом.

– Смотри, куда идешь, падальщик!

Широкоплечий прохожий не ушел после своего заявления. Он вернулся за Аимом и хотел снова его толкнуть. Аим развернулся к мужчине и стянул мантию.

– Ты правда хочешь сразиться со мной? – провокационно спросил он.

То ли он узнал Аима, то ли испугался такой дерзости ночного, но сразу отстал и ушел своей дорогой.

Аим натянул мантию назад и продолжил путь. По дороге он то и дело пытался подчинить себе черный дым. «Это как научиться ездить на велосипеде, – подбадривал он себя. – Один раз получится – и на всю жизнь». Как только у него стало немного получаться, он перешел к следующему шагу – заострение. Сейчас он придерживался такой же тактики, что и Энн – сначала защитные