Сразу же после провозглашения Грузинской республики главная линия Закавказской железной дороги была занята смешанными немецко-грузинскими подразделениями. На станциях теперь развевались грузинские и немецкие флаги. Ситуация стала еще больше похожа на фарс, когда 3 июня в Поти высадились два немецких батальона, прибывшие из Крыма. Немецкие солдаты вскоре появились в портах Сухум и Поти, на железной дороге, идущей из Тифлиса в Александрополь, на железнодорожных станциях на границе Грузии и Азербайджана и в самом Тифлисе. Берлин отозвал немецкие части с Сирийского фронта, а 217-й пехотной дивизии был отдан приказ отправиться с Украины в Грузию. Между турками и немцами разгорелся конфликт. 5 июня Энвер-паша в сопровождении генерала фон Секта вышел на корабле из Стамбула в Батум, надеясь найти решение, приемлемое для обеих сторон.

Эти возмущенные господа прибыли в Батум в тот самый момент, когда турецко-немецкий конфликт достиг кульминации. Упрямый Вехип-паша отдал приказ своим войскам, стоявшим в районе Александрополя[328], идти на Тифлис. 10 июня передовые части 9-й турецкой Кавказской пехотной дивизии встретились с немецко-грузинскими подразделениями в Воронцовке, которая стоит на главной дороге в Тифлис, пересекающей долину Храми, и на железной дороге, идущей на север по долине Борчалу. Две немецкие роты вместе с добровольцами Кресса и грузинскими ополченцами заняли боевую позицию. После нескольких стычек турки разгромили немецко-грузинские части и взяли значительное число пленных. На следующий день после этого «скандального инцидента» из немецкой штаб-квартиры пришла телеграмма, в которой содержалась угроза вывести из Турции всех немецких военных и чиновников. Турки вынуждены были остановить наступление на Грузию и немедленно освободить всех пленников, взятых в боях на границе.

Необходимы были резкие перемены. Через несколько дней Энвер придал новую форму своим кавказским планам. Вехип-паша, ставший теперь для союзников Турции persona non grata, был отозван в Стамбул. Была создана новая боевая единица, 9-я армия, которой командовал Якуп Шевки-паша (бывший руководитель I Кавказского корпуса). Его база располагалась в районе Александрополя и железной дороги Александрополь – Джульфа. В задачу 9-й армии входило, как утверждал Энвер, активное противодействие британской и большевистской угрозам на Кавказе и в Персии[329]. Придав 9-й армии оперативное направление на Северную Персию, Энвер хотел успокоить немецкую штаб-квартиру, которая весьма критически относилась к пантуранским и кавказским планам Турции и была заинтересована лишь в одном – создании максимального числа препятствий для британского командования на Востоке.

Однако Энвер вовсе не думал отказываться от своих планов и теперь надеялся осуществить их с помощью «исламской армии». Было решено организовать под таким названием армию на территории Республики Азербайджан, которая больше уже не входила в состав Закавказской Федерации. Это должно было быть вооруженное формирование азербайджанских татар. В качестве ее базы был выбран древний мусульманский город Ганья (по-русски Елизаветполь), стоявший на железной дороге Тифлис – Баку, где северные склоны массива Шах-Даг спускаются в долину Куры.

Ядро «исламской армии» должна была составить турецкая 5-я дивизия, стоявшая в ту пору под Дилижаном. Ей предстояло пересечь территорию Армении (с согласия армян или без него) и добраться до станции Акстафа на железной дороге Тифлис – Баку. Эта станция располагалась примерно в 50 км юго-восточнее границы только что созданных республик Грузия и Азербайджан. От Дилижана до Акстафы проходило хорошее шоссе, а от Акстафы до Ганьи – вполне приличная грунтовая дорога. Туркам нужно было преодолеть 160–200 км, от Дилижана до штаб-квартиры «исламской армии». 5-я Кавказская дивизия вошла в Ганью 20 июня. Несколькими днями позже туда явился сводный брат Энвера, Нури, приехавший кружным путем из северной части Персии, и принял командование над «исламской армией», в которой насчитывалось около 6 тыс. регулярных турецких солдат и 10–12 тыс. татарских добровольцев и ополченцев.

Так был выполнен искусный политический маневр, задачей которого было обмануть немцев. Турки имели теперь достаточно сил, чтобы приступить к осуществлению своего кавказского плана. Первым делом они собирались захватить Баку; им удалось обойти все запреты немцев, поскольку они находились за пределами Грузии и не использовали грузинские железные дороги. Они базировали свои операции на временно оккупированной ими территории Армении, по которой проходило шоссе из Александрополя через Дилижан к станции Акстафа.

Можно считать, что борьба за Баку началась в последнюю неделю июня. Это была очень сложная операция, поскольку за обладание «нефтяным» городом боролись несколько соперников.

Турки основывали свои надежды на захват города на том, что они были самой сильной в военном отношении стороной поблизости от Каспия. 9-ю Кавказскую дивизию могли усилить 5-я и 36-я Кавказские дивизии (а если потребуется, то и 15-я пехотная). Можно было поставить под ружье от 20 до 30 тыс. азерских ополченцев; к тому же турки планировали набрать 10–15 тыс. бойцов нерегулярных войск в Дагестане. Энвер надеялся овладеть не только Баку, но и видел зеленое знамя ислама над терскими землями, на Нижней Волге и даже в Закаспии. Он хорошо понимал, что этому захочет помешать Британия, но четыре или пять дивизий 9-й армии Якупа Шевки-паши должны были встать у нее на пути.

Немцы не имели в Грузии сил, достаточных для захвата Баку. Поэтому они продолжали свою борьбу только на дипломатическом фронте. Первым шагом немцев стало приглашение, посланное «союзниками» (то есть немцами, австрийцами и турками) представителям кавказских народов, принять участие в консультациях в Стамбуле. Эти консультации проходили в июле и приняли форму бесед и интриг в пользу Османской империи. Жителей Кавказа по очереди искушали немцы и турки, но грузины остались прогерманскими, а татары – протурецкими. Армяне оказались в безвыходной ситуации, а посланцы горцев, включая некоторых представителей буржуазии из Грозного, разбогатевших на продаже нефти, очень гордились, что за ними ухаживают импозантные государственные мужи и генералы. Но, изучив этих кавказских гостей, немцы пришли к четкому заключению – ключ к бакинской проблеме лежит не в Закавказье, а в Москве. Поэтому немцы предложили пригласить советских делегатов на Константинопольскую конференцию, и первым шагом к сближению между Берлином и Москвой стало признание советским правительством Грузинского независимого государства (20 августа)[330].