— Доброе утро, Джек.

— Привет, Саймон. Как поживает сэр Бейзил?

— Все его мысли прикованы к операции «Беатрикс». Она уже идет полным ходом.

— Ты не мог бы меня немного просветить?

Подумав немного, Саймон Хардинг вкратце рассказал, на чем остановились главы двух самых могущественных разведок Западного мира.

— Они что там, с ума посходили все? — воскликнул Райан, дослушав до конца краткий рассказ.

— Джек, это гениальный замысел, — согласился Хардинг. — Конечно, возникнут некоторые практические трудности.

— Например, меня вырвет, — мрачно ответил Райан.

— Так захвати с собой гигиенический пакет, — предложил Хардинг. — Возьмешь в самолете.

— Очень смешно, Саймон. — Райан помолчал. — Это что, церемония моего посвящения?

— Нет, мы подобными вещами не занимаемся. Замысел операции предложили ваши люди, а просьба о содействии исходит лично от судьи Мура.

— Твою мать! — в сердцах выругался Джек. — А меня бросают в парашу!

— Джек, задача стоит не только в том, чтобы просто вытащить «кролика», но и сделать это так, чтобы Иван считал его покойником, а не перебежчиком. И его, и его жену с дочерью.

На самом деле Райана больше всего беспокоили трупы. Что может быть отвратительнее этого? «Но он еще не знает самого мерзкого,» — подумал Саймон Хардинг, радуясь, что благодаря ему этот момент был исключен.

Зайцев поднялся на второй этаж центрального управления и прошел в административное крыло. Показав девушке-секретарше удостоверение, он подождал несколько минут и наконец попал в кабинет начальника транспортного отдела.

— Да? — рассеянно бросил тот, не отрываясь от бумаг на столе.

— Я хочу взять отпуск. Мне бы хотелось свозить жену в Будапешт. Там дает концерты дирижер, которого она очень хочет послушать. Если можно, мы бы предпочли отправиться в Венгрию поездом, а не самолетом.

— Когда?

— В ближайшие несколько дней. Если точнее, чем раньше, тем лучше.

— Понятно.

Транспортный отдел КГБ занимался многими вещами, в том числе совершенно мирного характера. Туристический агент — а как еще должен был называть начальника транспортного отдела Зайцев? — по-прежнему не отрывался от бумаг.

— Я должен буду свериться с наличием свободных мест.

— Я хотел бы ехать в спальном вагоне, в купе на троих, — понимаете, у меня маленький ребенок.

— Это будет очень непросто, — заметил чиновник.

— Товарищ, если возникнут какие-то проблемы, пожалуйста, свяжитесь с полковником Рождественским, — мягко предложил Зайцев.

Он отметил, что начальник транспортного отдела, услышав эту фамилию, наконец поднял взгляд. Теперь весь вопрос оставался только в том, позвонит или не позвонит он Рождественскому. Простой бюрократ добивается высокого положения не тем, что сует нос не в свои дела; и, подобно большинству сотрудников центрального управления, начальник транспортного отдела испытывал благоговейный страх перед обитателями последнего этажа. С другой стороны, у него может возникнуть желание проверить, не использует ли Зайцев фамилию Рождественского без должных на то оснований. Опять же, с другой стороны, мелкому червю из административно-хозяйственного управления незачем привлекать к себе внимание влиятельного полковника. Начальник транспортного отдела посмотрел на Зайцева, гадая, имеет ли тот право ссылаться на Рождественского.

— Товарищ майор, я посмотрю, что можно сделать, — наконец пообещал он.

— Когда с вами связаться?

— Сегодня ближе к вечеру.

— Благодарю вас, товарищ.

Выйдя из кабинета, Зайцев спустился на лифте вниз. Итак, благодаря временному патрону с последнего этажа, это дело сделано. Олег Иванович на всякий случай положил в карман пиджака сложенный синий в полоску галстук. Вернувшись на свое рабочее место, он продолжил откладывать в память содержимое проходящих через него сообщений. У него мелькнула мысль, что хорошо бы было снять копию с какого-нибудь одноразового шифровального блокнота. Однако осуществить это практически будет очень трудно, а задача запомнить наизусть случайную последовательность букв была непосильной даже для его натренированной памяти.

Вскрыв сообщение, пришедшее из Лэнгли, Фоули прочел единственное слово: «Вперед». Итак, дело идет полным ходом. И это очень хорошо. Начальство ухватилось за операцию «Беатрикс» обеими руками, вероятно, потому, что «кролик» предупредил о возможной компрометации защищенной связи, а это определенно вызвало всеобщую панику на седьмом этаже штаб-квартиры в Лэнгли. Однако соответствует ли это действительности? Едва ли. Майк Рассел так не считает, и, как он верно заметил, если бы это было правдой, многих агентов уже смелo бы, как конфетти после карнавального шествия. Но этого не произошло… если только КГБ не ведет по-настоящему коварную игру.

Не исключена возможность, что «засвеченные» агенты перевербованы и теперь работают под контролем советских спецслужб. Однако в таком случае он ведь смог бы это определить, правда? «Ну, наверное, смог бы,» — рассудил Фоули. Определенно, перевербовать всех агентов КГБ не мог. Определенные вещи просто невозможно скрыть — если только Второму главному управлению КГБ не удалось провернуть самую хитроумную операцию за всю историю шпионажа. И хотя теоретически такая возможность существовала, на практике это означало бы искусство высшего порядка. Русские вряд ли смогли бы пойти на такое хотя бы потому, что для этого им потребовалось бы, чтобы хотя бы часть переданной информации была качественной — настолько качественной, что сознательно организовать ее утечку они просто не смогли бы…

Однако полностью исключить такую вероятность нельзя. Естественно, АНБ, не медля ни минуты, предпримет все необходимые шаги для проверки надежности Кей-эйч-7 и других шифраторов. Однако в Форт-Миде существует особый Красный отдел, чья единственная задача состоит в том, чтобы пытаться взломать собственные системы шифрования, и хотя русские математики очень способные — это ведется испокон веку — они тоже люди, а не пришельцы с другой планеты… если только, конечно, у них нет своего агента, внедренного в самые сокровенные глубины Форт-Мида, и именно это предположение вызывало наибольшую тревогу. Сколько КГБ готов был бы выложить за подобную информацию? Вероятно, миллионы. Но таких денег у русских нет даже для того, чтобы платить своим людям. И в дополнение к небывалой скупости, КГБ славился полным безразличием к своим сотрудникам, которые считались чем-то вроде расходного материала. О да, русским удалось благополучно переправить в Москву Кима Филби. Западным разведслужбам было известно, где он живет; им даже удалось сфотографировать перебежчика. Больше того, для них не являлось секретом, сколько мерзавец пьет — а пил Филби много даже по русским меркам. Однако когда КГБ терял агента, предпринимались ли когда-либо попытки выкупить его, совершить сделку? Нет, по крайней мере, с тех пор, как в 1962 году ЦРУ обменяло Френсиса Гэри Пауэрса, невезучего пилота разведывательного самолета У-2, сбитого над Свердловском 1 мая 1960 года. Русские согласились обменять Пауэрса на Рудольфа Абеля, однако Абель был кадровым офицером КГБ, полковником, и очень неплохим разведчиком, который действовал в Нью-Йорке. Одним словом, это обстоятельство должно останавливать любого американского гражданина, которому вздумается тешить себя иллюзиями разбогатеть за счет Матушки-России. К тому же, предателям приходится в тюрьмах федеральной исправительной системы очень несладко, и эти соображения тоже должны тормозить всех потенциальных изменников.