— А ты не знаешь?

— Откуда же я знаю?

— Тогда извини, но ты... голова твоя совсем пустая! Тебя что, гладить по этой голове за тот фокус с подземным ходом? Нырнул за дверь — и концы в воду!

Владькина голова повисла будто не на шее, а на шнурке. В самом деле — пустая башка. Почему сама про все это не сообразила?

Чтобы хоть как-то оправдаться, Владик прошептал:

— Но со мной же ничего не случилось...

— С тобой ничего. Но мы-то откуда это знали? Герой... Мы подняли на ноги массу народа. Зуриф искал среди ночи знакомых газорезчиков, чтобы расширили дверь! Потом он целый час лез по этому дурацкому ходу и лишь под утро узнал у сторожа на каком-то ржавом корыте, что был там мальчик в очках и уехал домой... Целая ночь нервотрепки из-за того, что мальчику Владику захотелось приключений!

Владик сдернул очки, вытер глаза рукавом, надел очки снова и посмотрел на дядю Мишу.

— Я не хотел приключений! Вы же не знаете... Там совсем другое дело. Потому что Гоша погиб... — Владик в одну секунду ослеп от новых слез.

Дядя Миша чуть нагнулся.

— Кто погиб?

— Я расскажу, — прошептал Владик. — Только вы, наверно, не поверите... Но я правду расскажу, честное слово... Если хотите...

Дядя Миша оглянулся на сторожа, взял Владика за плечи и повел вдоль крепостной стены. Недалеко от ворот лежал в зарослях сурепки ствол старинной корабельной пушки. Дядя Миша сел на него и кивнул Владику: садись рядом. Потом потребовал:

— Ну, говори.

И Владик стал говорить. Про все по порядку. Сначала сквозь слезы и сбивчиво, потом поспокойнее. А когда рассказывал про сторожа Федора Иннокентьевича и гнома Митю, даже чуточку улыбнулся. Но сразу опять насупился.

Дядя Миша сказал:

— История странная, конечно, но я верю. Про корабельных гномов я слыхал, тут все понятно. Не пойму другое...

— Что?

— Почему ты из Синекаменной бухты не вернулся в яхт-клуб? Если не подземным ходом, так на автобусе. Хотя бы на минутку! Мы же там с ума сходили от беспокойства.

— Я не подумал, — прошептал Владик.

— Вот именно!

— Я боялся, что мама увидит, что меня нет. И будет волноваться...

— А по-моему, ты боялся другого, — усмехнулся дядя Миша. — Что тебе крепко достанется от мамы... Хотя, может быть, и не боялся. Человек ты храбрый. Но легкомысленный. Много думаешь о себе и мало о других. Поэтому и храбрость твоя глупая. Начал фокусничать на балконе, а кончилось вон чем... Потом полез в подземный ход, а в клубе — ЧП.

Владик опять опустил голову до самых колен.

Дядя Миша продолжал:

— Теперь я думаю: наверно, ты и «Тавриду» спасал, только чтобы показать, какой ты герой...

Владик быстро встал. Потому что эти слова были совершенно несправедливые.

— Никакой я не герой! — со звоном сказал он. — Я боялся! А спасал, потому что надо было спасать! А вы... Если бы я от вас награду просил, а я же не за этим пришел. Я думал, что вы мне поможете. То есть не мне, а Гоше...

Дядя Миша смотрел своими синими глазами внимательно и несердито.

— Чем же теперь Гоше поможешь? — тихо спросил он.

— Но ведь можно построить новый «Кречет»! Пускай не клипер, а просто яхту большую. Только чтобы трюм был для Гоши.

Дядя Миша покачал головой.

— Что ты, мальчик. У нас тут спортивная организация, а не судоверфь...

— Но бывает же, что яхтсмены строят парусники!

— Бывает... Но тогда название готово гораздо раньше яхты. Потому что такая яхта — мечта. У каждого своя. Никто не захочет менять свое название на чужое.

— А если очень попросить...

Дядя Миша поднялся с пушки.

— Бесполезно просить. Если кто и согласится, не разрешит начальство.

— Почему? — удивился Владик. — Хорошее название!

— Хорошее, да не то, что нужно. Получится нарушение грамматических правил. Клипер плавал давным-давно, тогда все слова, которые кончаются на согласные, писали с твердым знаком на конце. Наверно, сам видел в старых книжках. А сейчас так не пишут, правила не те... Без твердого знака название будет выглядеть уже по-другому. Гоша его не узнает и на это судно не пойдет...

Дядя Миша замолчал. Владик тоже молчал. То, что он услышал, понять было нелегко. Он помусолил палец и на пыльной крышке своей коричневой сумки медленно вывел:

Потом сердито стер надпись и сказал:

— Чепуха какая! Из-за одной буковки...

— Буковка не чепуха, — возразил дядя Миша. — Их в русском языке всего-то тридцать три. Ни одну из слова не выкинешь и зря не вставишь. Правила — штука серьезная.

Владик думал минуты две. Мысли его были грустные, но не беспомощные. Не глядя больше на дядю Мишу, он медленно и упрямо сказал:

— Ладно. Тогда я сам построю корабль. И напишу название так, чтобы узнал Гоша.

Дядя Миша вздохнул:

— Зря ты обиделся. Я ведь в самом деле не знаю, как помочь.

— Я не обиделся. Просто...

Просто не о чем было больше говорить. Не имело смысла. Владик рассеянно сказал «до свидания» и пошел от форта.

Он шел и думал, что для постройки корабля нужно время и нужны помощники. А откуда эти помощники возьмутся?

Конечно, проще всего рассказать о «Кречете» ребятам в классе.

Проще-то проще, а что получится?

Сегодня на классном часе, когда его ругали за субботний прогул, Владик пытался рассказать, что его унесло штормом. Кое-кто сперва поверил, но звеньевая Люська Башбицкая сморщилась и сказала:

— У Арешкина всегда фантазии.

И все захихикали.

Расскажешь про Гошу, а они опять захихикают. Да и легко ли рассказывать трем десяткам человек, как из-за твоей глупости сгинул корабельный гном?

А кроме того, корабль строить — не металлолом собирать. Нужна не толпа, а несколько надежных и упорных людей. Для начала хотя бы один верный друг. Тот, кто все поймет, поможет советом и делами.

Но бывший друг Витька — он и есть бывший. Сегодня на классном часе встал и высказался:

— Хоть Арешкин и не считает меня другом, но я его считаю и потому скажу правду в глаза: ты нам городишь всякие небылицы, потому что не уважаешь товарищей. Ты зазнался. А зазнался ты потому, что у тебя в «Пионерской правде» напечатали фотографию...

А Владик и думать-то забыл про эту фотографию! Разве теперь до нее?..

Витька просто бестолочь непрозрачная... Это Тилька так ругается. Кого это он так назвал? А, ту девчонку с рогаткой, Нику. Такая вредная девчонка... В драку полезла ни с того ни с сего... Хотя потом вроде бы сама пожалела...