Взглянуть на Дунай хотели все, только Диане очень-очень хотелось покормить голубей.

Мина сказала, что кормить голубей ни к чему, для них достаточно еды на улицах – даже более чем достаточно. Девушки чувствовали себя туристками, разглядывающими достопримечательности в незнакомом городе. Мэри вновь пожалела, что Бедекер остался в замке Карнштейнов.

– Тогда прямо, – сказала Мина. Прямо перед ними был замысловато украшенный железный мост.

– Это мост Франца Иосифа – Ференца Йожефа, как здесь говорят. Его достроили в прошлом году – и слава богу: пока шло строительство, здесь было не проехать. Идемте. С моста можно полюбоваться на центр города.

Они подошли к железным перилам моста и стали глядеть. Дунай был уже Темзы, но вдвое оживленнее: корабли и баржи шли и вверх, и вниз, в порты Вены, Братиславы, Будапешта и Белграда. В отличие от темной, неспокойной Темзы Дунай был тихий, светло-зеленый. Он был похож на нефритовую змейку, ползущую по городу.

– Эта сторона города называется Пешт, – сказала Мина. – В Пеште сосредоточена вся торговля, здесь же заседает правительство, и здесь же расположены все университеты. А та сторона – Буда. Там можно увидеть виллы и сады местной знати. Глядите, вот это – Замковый холм, а на нем дворец венгерских королей. – Она показала рукой выше по течению. Мэри разглядела там, вдали, высокий зеленый холм с дворцом на вершине.

– Интересно, а если прыгнуть, что будет? – спросила Диана.

– Узнаешь много нового о гравитации, – ответила Мина спокойным тоном, памятным Мэри с детства. – И, думаю, по большей части неприятного. Мы живем не в самой фешенебельной части города, – продолжала она. – Но Владу там больше нравится. Он говорит, что Буда всегда сонная, а в фешенебельной части Пешта, вокруг площади Октагон, слишком оживленная светская жизнь. Пришлось бы бывать в обществе, вести беседы о политике – он это терпеть не может. А здесь можно жить городской жизнью и в то же время достаточно уединенно. Ну, идемте. Обратно можно будет вернуться вдоль реки, а сейчас у нас назначена встреча с Кармиллиной портнихой. Я послала к ней Кати, чтобы та предупредила, что мы зайдем после обеда.

Вачи-утца оказалась узкой, оживленной, с множеством магазинов и ресторанов и с церковью в каждом квартале. Как много церквей в Будапеште, подумала Мэри, – определенно больше, чем в Лондоне. Это напомнило ей, что они уже давно не бывали в церкви – с тех самых пор, как уехали на континент. Сколько же дней прошло?

– Когда мы выехали из Лондона? – спросила она идущую рядом Жюстину. Диана шла впереди, с Миной, и та держала ее за руку – чтобы она не убегала и не останавливалась у всех витрин. Хорошо хоть перестала жаловаться на то, что ей не дали взять с собой Ховираг!

– Две недели назад, – ответила Жюстина. – Сегодня ровно две.

Всего две недели! И как в такое короткое время могло уместиться столько событий? Мэри казалось, они путешествуют уже два года.

– Как ты себя чувствуешь, кстати? – спросила она Жюстину. Во всей этой суматохе легко было забыть обо всем, кроме насущных дел и личных переживаний. А ведь для Жюстины последние дни были такими же трудными, как и для нее, если не труднее. Хайд, конечно, тоже не подарок, но Адам…

Жюстина грустно улыбнулась.

– Пожалуй, неплохо. Примерно так же, как и ты, по-моему. Не успела привыкнуть к мысли о Société des Alchimistes, а тут еще и Королевская академия, и этот подкомитет с нелепым названием. А вот ты как себя чувствуешь, Мэри? Ведь мисс Мюррей жила у вас в доме столько лет. И все это время…

– Я стараюсь не думать об этом, – сказала Мэри. Она отмахнулась от девушки, предлагавшей ей купить ленты из корзинки. – Нам лучше поторопиться – они уже далеко вперед ушли. Не хотелось бы потеряться в Будапеште. Может быть, если об этом не думать, это станет не так важно?

– В этом случае – сомневаюсь, – сказала Жюстина. – Человеческое сердце и разум устроены иначе, хотя, может быть, и жаль, что это так. Нельзя запретить себе думать или чувствовать. Когда у меня неспокойно на душе, я нахожу утешение в религии или философии…

– Идем, – сказала Мэри, беря ее под руку. – Теперь я их совсем не вижу. Может быть, они в магазин зашли?

Религия и философия будут слабым утешением, если они заблудятся в этом чужом городе, где говорят на незнакомом языке.

Мина ждала их у входа в магазин. Диана, наверное, уже внутри? Над дверью было написано: «ILONA COUTURE».

– Нам сюда, – сказала Мина. – Хочу представить вас самой мадам Илоне. Она вам подберет все, что нужно.

Мадам Илона оказалась венгеркой, крошечного роста, с каким-то птичьим лицом, в простом, но хорошо скроенном черном платье с белым воротничком и манжетами. Вместо приветствия она расцеловала Мину в обе щеки.

– Вам нужно три costumes, так? Один для la femme, один для джентльмена и один для мальчика?

Жюстина с Дианой все еще были в мужской одежде – поэтому, должно быть, мадам Илона и приняла их за мужчину и мальчика.

– Три femmes, madame. По три костюма с полным комплектом нижнего белья. По два женских и по одному мужскому. – Мэри обернулась к Мэри с Жюстиной. – Этого хватит, я думаю? Три костюма для каждой из вас – платье, костюм для прогулок и мужская одежда.

– А мужскую непременно нужно? – спросила Мэри. – Мне как-то не…

– Дорогая моя, в ближайшие дни вам придется заниматься такими делами, для которых мужской костюм незаменим. Вам нужна будет свобода движений.

– А я девчоночью одежду не хочу! – сказала Диана. – На кой мне эти юбки? Вечно в них ноги как в путах.

– Потому что если хочешь быть шпионкой, да хотя бы и воровкой, нужно уметь дурачить людей, – сказала Мина. – Иногда для этого нужно одеться мальчиком, а иногда девочкой. Разве ты смогла бы в одиночку освободить Люсинду, если бы не оделась девочкой?

«И вовсе не в одиночку! Мы тоже там были, – подумала Мэри. – Мы ей помогали. Диане ни за что бы не выбраться из Кранкенхауса без нашей помощи».

Однако Диана сказала: «А, ну да» – и не стала больше спорить. Что и доказывало, как отлично Мина умеет ладить с девочками, в том числе с трудными. У Мэри было такое чувство, словно она подсматривает за фокусником из-за кулис. Применяла ли она это свое искусство убеждения (а точнее сказать – манипуляции) на Парк-Террейс, 11? «Но, может быть, это говорит только о том, что она хорошая гувернантка», – подумала Мэри. Она и была хорошей гувернанткой – во всяком случае, от нее Мэри многому научилась – как ни от кого другого, включая отца и мать. Это само по себе стоит благодарности.

Мадам Илона стала обсуждать с Миной выбор тканей, а женщина в точно таком же черном платье, видимо помощница, сняла мерку с Жюстины. Потом настал черед Мэри: обхват шеи, ширина по плечам, длина рукава, обхват груди и талии, длина по спине, а затем от талии до лодыжек. Никогда еще ее так тщательно не измеряли.

– У меня уже есть прелестный готовый costume для mademoiselle – нужно только немножко подогнать, – сказала мадам Илона.