— И правда, дура я, миледи, — хихикнула Нэнси, наверняка нарочно сказавшая глупость, чтоб отвлечь Ло от тревоги. — С чего бы некроманту живого человека разыскивать? Да не думайте о плохом…

Не договорив, она встрепенулась, подскочила к окну и выглянула во двор, откуда послышалась какая-то суматоха. Обернулась и разулыбалась во все круглое, веснушчатое, несмотря на зиму, личико.

— А вы боялись, миледи! Вот и его светлость! Живой-здоровый… Ой, какое вам платье подать?! Может, все-таки бирюзовое? Оно хоть и шелковое, да тепло же в комнате. Дайте я вас причешу…

— Брысь! — сообщила Ло, плотнее закутываясь в одеяло. — Никакого платья не надо. Я еще сплю, вот!

Она напоказ легла, отвернувшись к стене, уткнувшись носом в подушку, и Нэнси, тяжело вздохнув, вышла из спальни.

Да, это было глупо и совершенно недостойно — так себя вести, но Ло вдруг захотелось расплакаться от обиды. Пусть они не настоящие муж и жена, но разве можно уехать Баргот знает куда, просто сказав, что так надо?! В клятые горы, зимой, в одиночку! Да она за эти два дня чего только не передумала! И никто, ни одна зараза не разделяет ее тревоги! Даже Маркус пожимает плечами и говорит, что все хорошо. Мужчине, мол, нужно иногда побыть в одиночестве, подумать… Неужели она из тех надоедливых жен, у которых муж не может найти себе места в целой крепости?!

От собственной глупости и несправедливости, которые Ло прекрасно понимала, но сделать с ними ничего не могла и не хотела, было особенно гадко. Да, она не имеет никакого права… Но ей не нужны права, она всего лишь беспокоилась! А вот теперь ни за что не покажет тревоги, пусть Кирпич не думает, что она из-за него…

Стук в дверь не стал неожиданностью, но Ло только крепче стиснула пальцами одеяло. Спит она! Спит, ясно? Не нужно было отсылать Нэнси, она бы сейчас вышла и сказала, что… Дверь открылась, из коридора повеяло холодом. Ах нет, это не из коридора, это от дражайшего супруга, чтоб его…

— Простите, миледи, — послышался знакомый голос, и Ло едва удержалась, чтоб не вскинуться, не обернуться… — Нэнси сказала, что вы не спите. И что вы ждали…

— Кто-то очень много говорит, — буркнула Ло, поворачиваясь и садясь в постели, но не выпуская из рук одеяла.

Кругом одни предатели. Или совершенно бесчувственные личности.

Она искоса глянула на капитана, как всегда заполнившего почти всю спальню, словно стены сжались вокруг его мощной фигуры. И холодной… На плечах Рольфсона лежал снег, небрежно стряхнутый, но все равно видно, что толстая кожа куртки заиндевела, а стальные накладки блестят от наледи.

— И вовсе я не беспокоилась, — сказала она упрямо. — С чего?

— Хорошо, — с облегчением отозвался Рольфсон, проходя к самой постели. — Мне бы этого не хотелось.

Он поверил. Благие боги, он поверил, что она… Ло мысленно застонала. Действительно, а чего она ждала от человека, который до сих пор верит каждому ее слову, несмотря на то, что уже столько раз был обманут. И сейчас поверил… А она, дура, могла бы сообразить…

— Что это? — спросила она в недоумении, когда капитан вынул руку из-за ворота куртки и положил на кровать что-то бело-зеленое, мокрое и местами черное, остро и свежо пахнущее.

— Фейелы, — с изумительной краткостью пояснил Рольфсон и, подумав, все-таки добавил: — Вы же хотели их увидеть.

Ло замерла. У нее как-то разом перехватило дыхание, но не болезненно, а сладко и тягуче, даже в жар бросило, будто внутри разгорелось ласковое, не обжигающее пламя.

Они были похожи на тот стальной цветок, что привез ярл, но отличались, как всякий оригинал от пусть чудесной, но копии. Нежно белеющие венчики с зелеными головками на тонких стебельках, округлые широкие листья, плотные по сравнению с жемчужно прозрачными цветами… Настоящие, живые…

— Откуда? — прошептала она, не в силах оторвать взгляд от небольшого пучка, который был выдернут прямо с корнями, и черная влажная земля пачкала белую постель.

— Из гор, — удивился ее непонятливости Рольфсон. — Здесь, конечно, не Вольфгард, а южнее, но в горах все равно растут фейелы, только высоко. И мало, — добавил он, будто извиняясь.

— Благие боги, — так же тихо сказала Ло, с благоговением дотрагиваясь до хрупких цветов. — Вы ездили за фейелами? И привезли их живыми? Капитан… Эйнар!

У нее все-таки перехватило дыхание, мешая говорить дальше. Разумеется, ей дарили цветы! Еще в Академии… Да и потом господам офицерам иногда хотелось вспомнить мирные времена и поиграть в галантность, так что порой у палатки Ло оказывались трофеи из палисадников ближнего городка, куда делались вылазки за выпивкой и в бордели. Но такого… она не ожидала! Кирпич! Невозможный, невыносимый… Он вспомнил ее почти случайное желание и уехал в зимние горы за цветами. Один, ничего не сказав, без охраны и… Боги, это же сумасшествие…

У Ло горели щеки и губы, когда она подняла взгляд на терпеливо ожидающего капитана. А пальцы замерзли, но не от холодных цветов, которые она держала, боясь сломать тоненькие стебельки. Просто у нее всегда мерзли руки от волнения.

— Я подумал, что вам стоит их увидеть, — тем же извиняющимся и почти мрачным тоном сказал Рольфсон. — В столице вы их точно не найдете, то есть живых…

— Да, конечно, — прошептала Ло.

— Ну и… Простите, миледи, вы знаете, я плохо умею говорить…

Он смотрел на нее с тем же отчаянием, с каким она несколько мгновений назад — на злосчастные цветы. И Ло, поймав этот взгляд, старательно не отводила глаз, боясь разорвать тонкую нить, протянувшуюся между нею и капитаном.

— Я слушаю… — выдавила она, тоже вмиг растеряв все слова.

— Вы уедете в столицу, и король даст вам развод, если только пожелаете. И вы достойны самого лучшего мужа. Любого, кто вам придется по сердцу. Но…

Он заколебался. Ло затаила дыхание.

— Я люблю вас, миледи, — сказал наконец Рольфсон просто и мрачно, словно воин, сдающийся в плен. — Вы сами знаете, что я могу дать вам немногое. Но все, что у меня есть, — ваше. Моя рука и моя жизнь. Я… не хотел на вас жениться. Но если бы сейчас я мог вернуться в тот день…

— Вы бы сделали мне предложение? — боясь поверить, тихо спросила Ло, когда молчание затянулось.

— Да, — выдохнул Рольфсон. — Даже зная, что вы откажете, — сделал бы. Можете считать, что делаю.

Ло смотрела на него, видя словно в первый раз. Нет, она и раньше знала, какой он, но не до конца понимала, что за мужчина достался ей в мужья. Верный, честный, сильный… это всё слова, они нужны, но за ними стоит то, что словами не выразить. Разве можно объяснить словами вот эти фейелы? Или то, что капитан Рольфсон готов верить каждому ее слову, даже лукавому и неосторожному? Ох, придется быть очень внимательной к тому, что она говорит.

— Вы… Капитан… Эйнар… — поправилась наконец Ло, беспомощно глядя на ждущего ответа Рольфсона. — Со мной будет очень трудно… Я неправильная жена, я не смогу быть такой, как надо…