Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы до сих пор с Машей развлекаетесь?
– Нет, мы расстались, на этот раз навсегда.
– Но есть же, наверное, кто-то у тебя?
– Для души никого, только для здоровья, – он нагло улыбается и ещё крепче прижимает её к себе.
У Дианы кружится голова от его объятий, прикосновений, от запаха необыкновенного парфюма, от этих глаз, на которые прядями падает чёрная чёлка. Он улыбается, она смотрит на ямочки на щеках и не понимает, что он ей говорит. Музыка заканчивается, его хватка ослабла.
– Мне пора ехать, – выдавила Диана.
– Ты на машине?
Она мотает головой.
– Тогда попрощаемся с Мариной, и я довезу тебя.
По дороге Глеб весело что-то рассказывал ей, как он может так непосредственно держаться? Всё, наверное, потому что он ничего к ней не испытывает, а, возможно, уже и забыл, что они были женаты и расстались из-за его измен. Глеб говорил и посматривал на Диану, всё-таки он скучает по ней. Может отбить её у Димы, и попробовать начать всё заново? Ему было хорошо с ней, она единственная из всей вереницы его женщин, которая ему не надоедала. Она всё такая же красивая, нежная, обнимая её он чувствовал, как его тянет к ней, как хочется, чтобы она ждала его с работы и грела ему постель своим телом. А он постарается ничем больше не огорчать её. Маши в его жизни нет и не будет, с Анной скучно, однодневные интрижки надоели до чёртиков, а рядом только вечно тоскующие глаза Влада. Кстати, может быть вдвоём им удастся помирить его с Аллой. Глеб припарковался у её дома, небрежным жестом снял очки-авиаторы и бросил их на панель.
– Спасибо, что подвёз, мне пора.
– Звони хоть иногда.
Диана пристально посмотрела на него. Зачем ей звонить ему? Бередить раны? Приподняв бровь, он впился в неё взглядом, такой обворожительный, руки на руле, часы, кольца, всё такое стильное, дорогое… а дома Дима, посредственный программист, который ничего не может ей предложить, кроме своей любви и верности. А Глеб может дать всё, но только не это.
При прощании, он едва прикоснулся к её губам, и вдруг Диана сама потянулась к нему, он принял сигнал и привлёк её к себе. Его рука зарылась в её волосы, а вторая скользила по телу до мурашек, до дрожи, до нервного возбуждения. Его губы – жадные, требовательные – целуют её шею, щёки, грудь и снова возвращаются к её губам, так страстно, будто хотят выпить её всю. Она стонет, почти плачет, обнимает его за шею, мнёт капюшон его кардигана, ощущает напряжение мышц на его теле. И вдруг горячий шёпот в ухо:
– Поехали ко мне.
Диана вмиг трезвеет. Что она делает? Она не может быть с ним после всего.
– Я выхожу замуж за Диму.
– Ну тогда желаю тебе счастья, – прошептал он, почти не отрываясь от её рта. – И горько!
И он снова захватил её губы. Нет, нет, беги скорее отсюда, иначе отдашься ему прямо тут, как Маша, на заднем сиденье. Диана оттолкнула его.
– Да, я выхожу за него, потому что он никогда мне не изменит и уж точно не будет участвовать в групповухах.
Глеб откинулся на сиденье и громко рассмеялся.
– Может потому что ему бабы не дают?
Диана выскочила из машины, даже не закрыв за собой дверцу.
Глеб пожал плечами. Не вышло в этот раз, выйдет в другой. Пусть повспоминает сегодняшние поцелуи, поплачет, подумает. Глеб набрал номер Анны.
– Не хочешь встретиться сегодня? Я заеду за тобой.
Он подъехал к её офису. Она вышла, как всегда строгая, холодная, с гладко зачёсанными волосами
– У тебя остатки блеска для губ на лице, – сразу сказала она ему, когда села в машину.
– На юбилее у матери был, зацеловали – ответил он, оттираясь.
– Аааа, а я думала, что ты сирота.
– Ну, что? Поехали в отельчик?
– Сначала ужин.
Чёрт тебя возьми! Слушать твои разговоры целый час, а то и больше, сил нет, в постели хоть можно помолчать. В ресторане, Глеб даже не взглянул на меню, заказал себе сразу воду и эспрессо.
– Есть не будешь? – спросила его Анна.
Глеб свернул крышку бутылки с водой и, не наливая в бокал, хлебнул из горлышка.
– Я ж сказал, я с юбилея еду.
Что она тянет? Выбирает, читает, и всё равно закажет салат, рыбу и бокал белого, чего изучать столько времени меню?
– Мне – Нисуаз, филе сёмги и бокал Пино Бьянко.
Ну наконец-то. А теперь обычный ритуал перед тем, как поехать в отель: выслушать вопросы бизнеса, а также разговоры о супруге и его делах.
Диана пришла домой и сразу пошла в ванну, хорошо хоть Димы не было дома. Она ревела и смывала с себя его запах, его поцелуи, кожа горела, хотелось содрать её, а вместе с ней вырвать и сердце, чтоб не стучало, ни билось, и не тянулось к нему…
Пришёл Дима, с букетом скромных хризантем, рубашка на животе растянута, даже пуговица расстегнулась, он улыбается, тянет к ней руки. Диана невольно сделала шаг назад. И просит не трогать её до свадьбы, пусть это будет своеобразной игрой, чтобы свадебная ночь была долгожданной. Воспоминания о поцелуях Глеба душили её, а от прикосновений Димы было противно.
На следующий день она поехала на кладбище, к Даниилу. Посидела, поплакала, если бы Данечка был жив, ничего бы этого не было. Он был бы ей верен, и она жила бы с ним в любви, как за каменной стеной, и не знала бы ни Глеба, ни Диму.
По пути обратно она зашла и к Элле, на её могиле лежали свежие лилии. Значит, Глеб бывает здесь? Интересно, из-за чувства долга или по зову сердца? Или любил так, что не может забыть? Значит, умеет он любить?
До свадьбы оставалось совсем немного времени, планировалась традиционная свадьба, с гостями, рестораном, белым платьем. Дима всё время прыгал вокруг неё, мама постоянно нахваливала жениха, Диане было тоскливо. Увидеть бы Глеба ещё хоть разок, убедится, что она ему не нужна. Но гордость и чувство собственного достоинства удерживало её. И вот воскресенье, три дня до свадьбы, у неё девичник в клубе. Диана веселится, пьёт и танцует, пьёт много, что совсем не в её стиле. Девчонки удивляются и продолжают ей подливать, а она радостно осушает бокал за бокалом, словно что-то топит в них. В четыре утра она вышла на
