совершенной ошибки. Лишь после того, как бумаги оказались в руках парня, а в его глазах мелькнуло ехидство, девушка осознала, что подвела своего отца.

Девушка в очередной раз вздрогнула, возвращаясь в реальность, когда дверь приоткрылась. Пальцы, сцепленные в замок, напряглись. Но через секунду она громко выдохнула, в проеме показался ее отец. Его поддерживал Михалыч.

— Катерина Львовна, можно?

Она вскочила и подбежала к ним.

— Папа! Ты опять?

Водитель прижал палец к губам и прошептал:

— Пожалуйста, тише. — Он оглянулся, будто боясь, что их могут подслушать. — Он очень просил.

Катя поспешно выглянула в коридор и кивнула.

— Все хорошо. — Ионов оттолкнул водителя и поплелся к кровати.

— Михалыч, ты иди, я посижу с ним.

Мужчина бросил быстрый взгляд на шефа и закрыл за собой дверь. Идя по коридору, он снова мысленно проклинал тот день, когда вернулся. Грела лишь одна мысль — сумма, которую ему озвучили, могла обеспечить его старость на десятки лет вперед. Тем более, все, что от него требовалось, присматривать за спивающимся шефом. Когда те люди озвучили сумму и задачу, он не колебался и секунды. С какой стороны ни посмотри, от этих бумажек из сейфа, все равно никакого толка. В его памяти всплыло лицо девочки из сада Ионовых.

«Таких детей больше быть не должно… и не убьют же их… хотя этого мальчишку я бы сам…»

Он вспомнил, как дрожали его руки в лесу.

«Такого и врагу не пожелаешь… И на войне всегда есть жертвы… Они — не люди… Нет, я поступил правильно…»

Он кивнул сам себе и вышел на улицу.

Катя села рядом с отцом.

— Папа, ты снова пил?

Ионов закрыл ей рот ладонью и прошипел:

— Тише! Нас могут услышать!

Его голос звучал хрипло и приглушенно. Катя удивленно смотрела и не узнавала своего любимого папу. От него ужасно несло алкоголем, но сейчас она видела — он не пьян. Ионов приложил палец к губам и осторожно убрал другую ладонь от ее рта.

Катя наклонилась к нему и шепотом спросила:

— Папа, что происходит? Мне страшно.

— Не говори. Послушай меня.

Девушка кивнула и, не удержавшись, крепко его обняла. Она не ожидала от себя такого порыва, но мысль, что соскучилась по прежнему папе, не давала ей покоя. Они виделись каждый день, но ей казалось, что это не он, а посторонний человек, блуждающий по всему дому и бормочущий вслух неясный бред. А сейчас ей пришло в голову, что он не только не пьян, но и вообще не пил все эти дни. И все это просто какой-то спектакль… Катя не понимала для чего, да это было и неважно, главное, на нее смотрит ее любимый папа с непривычно грустной и родной улыбкой на лице.

«Он ведь притворялся? Пусть это будет просто игра…»

— Папа, почему ты притворяешься?

— Прости, так было нужно.

— Значит, я права. Но зачем? Что происходит? Мне, правда, не по себе.

Ионов немного отстранился и пристально посмотрел ей в глаза.

— Тогда у школы… я ошибся, а ты была права.

— Влад?

— Да. Я не знал, кто он такой, а, когда понял, мои амбиции взлетели до небес… Ты же знаешь, какие они у меня?

Он подмигнул, но Катя прикусила губу, уже зная, о чем он собрался ей рассказать. Теперь она искренне жалела своего отца, ввязавшегося в игру, где ему была отведена второстепенная роль.

— О, папа…

Уголки его губ приподнялись, но тут же опустились.

— Документы пропали. Ты забрала их?

Девушка снова сцепила пальцы в замок. Ее одолевали, в отличие от отца, вовсе не амбиции, а страхи. Она боялась за Максима, за их семью, за свою жизнь — все это сыграло на руку тем, кто хотел навредить им.

«Самое время пожалеть себя…»

Ионов понял все без слов, не собираясь выпытывать то, что он и так знал. Но его дочь ответила.

— Я отдала их Владу. Он сказал…

— …что поможет Максиму?

Катя виновато кивнула.

— Черт бы побрал этого засранца! Нужно было посоветоваться со мной…

Из ее глаз потекли слезы, и она проканючила:

— Он сказал, что Максим в опасности, и это поможет ему вернуться. Папа, я поступила неправильно? — Она подняла на него свои большие глаза и всхлипнула. — Влад рассказал мне об экспериментах над людьми… и о тебе…

Девушка умолкла и опустила глаза. Воцарилась тишина. Ионов не знал, что ей ответить. Его дочь все узнала. Притворяться и что-то выдумывать на ходу, чтобы преподнести историю под удобоваримым соусом, он не видел смысла.

«Как посмел, ублюдок? Дочь, какой же ты все-таки глупый ребенок… И как только выросла такой…»

Прошло несколько минут прежде, чем он собрался с мыслями.

— Значит, теперь ты знаешь и о Максиме? Кто он…

Катя, услышав имя парня из уст отца, быстро вытерла слезы. От такого легкого признания своих преступлений ей снова стало страшно. Ощущение близости, а, значит, и надежности отца испарилось в одно мгновение.

— Папа, так это правда? Ты не отрицаешь? Ты… ты… Но почему? Ты участвовал в этом, папа… Как ты мог?

Ионов чуть не обнял дочь, но тут же одернул себя. Он пришел сюда не за тем, чтобы оправдываться. Времени оставалось мало. Вместо объятий мужчина крепко схватил ее за плечи и, как следует, встряхнул. Она в недоумении уставилась на него.

— Успокойся, потом выскажешь мне свое возмущение, не сейчас.

— Папа, мне больно!

— Тише, я просил выслушать меня. Сейчас неважно твое отношение ко всему этому, важна только твоя безопасность.

— Что?

Ионов отпустил ее и, сжав кулаки, закрыл глаза. Он не мог сказать то, что собирался, глядя ей в глаза.

— Иначе мы умрем сегодня.

— Что? О чем ты говоришь?

— Чудо, что мы еще дышим. Значит, не все еще готово, но, думаю, скоро… — Он наклонился к ней почти вплотную, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не смахнуть слезы с ее лица и прижать к себе. — Успокойся. Ты должна ясно мыслить, чтобы спастись, если со мной что-то случится! — Он не дал ей возразить. — Если документы пока у этого парня, а мы еще живы, значит, он ждет приказа. Поэтому ты должна взять себя в руки и быть готовой ко всему. Скрывать больше не имеет смысла, я финансировал генетические исследования, но я делал это ради вас с мамой, что бы ты ни думала об этом… Понимаешь? Да?

Катя вытерла слезы и помотала головой, не в силах принять такую правду.

«Моя беззаботная жизнь в обмен на сломанную жизнь Максима? Это несправедливо…»

— Папа, я не понимаю,