разрыв с Карлом VI и Дофином, о котором они договорились в Ипре. Очевидно, что Иоанн стремился продолжать переговоры, хотя бы для того, чтобы сохранить свои позиции при французском дворе до официального подтверждения мира. Но переговоры были совершенно непродуктивны, поскольку Иоанн уже не был в состоянии взять на себя какие-либо обязательства и через пять дней они были прерваны[494].

Глава X.

Путь к разрыву, 1414–1415 гг.

Посольство епископов Лэнгли и Куртене вернулось в Лондон 3 октября 1414 года. Куртене сразу же отправился, с графом Солсбери, доложить королю находившемуся в Шине, о результатах. Их, вероятно, сопровождал Филипп Морган, который в тот же день вернулся из Сент-Омера с докладом о неудачных переговорах с герцогом Бургундским. Трудно сказать, какова была истинная цель Генриха V на этом этапе. Из ответа герцога Беррийского епископу Куртене в Париже следовало, что он и его союзники были готовы уступить большую часть, а возможно, и все территории отданные по миру в Бретиньи, но не на том же основании, на каком они были уступлены Эдуарду III, с полным суверенитетом. Это была линия разлома в более чем столетней англо-французской дипломатии. Для французов на карту было поставлено не что иное, как территориальная целостность их королевства. Сменявшие друг друга короли Франции предлагали уступить территории в обмен на мир, но они никогда не были готовы уступить суверенитет над Аквитанией, за исключением короткого периода в чрезвычайных обстоятельствах плена Иоанна II в 1360 году. И, несмотря на некоторые колебания в конце правления Ричарда II, англичане никогда не были готовы согласиться на меньшее. Этот вопрос восходил к дебатам в английском королевском Совете при Эдуарде I в начале XIV века. Горький опыт научил англичан, что для их королей быть государями в своей стране и вассалами во Франции — это невыполнимая комбинация; и что если французские короли сохранят суверенитет на юго-западе, то рано или поздно они вернут свои потери через свои суды, как они с таким успехом сделали в 1369 году. Многие из тех, кто советовал Генриху V, помнили жаркие споры на Совете в Стэмфорде в 1392 году и в Вестминстерском Парламенте в 1394 году, когда предложение Ричарда II признать французский суверенитет над Аквитанией натолкнулось на возражения большей части английского политического сообщества. Генрих V не собирался будить этих старых призраков. Осенью 1414 года он принял решение о войне с Францией. По словам хрониста из Сент-Олбанс Томаса Уолсингема, послы сообщили, что, по их мнению, герцог Беррийский обманывал их, чтобы выиграть время. Вряд ли это было справедливо по отношению к государственному деятелю, который большую часть своей долгой жизни выступал за мир. Но Генрих V, похоже, смирился с этим[495].

В начале октября 1414 года король вернулся в Вестминстер, чтобы председательствовать на Большом Совете. Собрание было созвано для рассмотрения отчетов послов. Это было многолюдное и очень воинственное собрание, в котором участвовали многие рыцари, а также пэры, присутствие которых было традиционным. Король сообщил им, что он предлагает начать против Франции войну, чтобы обеспечить выполнение своих требований. Вопрос заключался в том, стоит ли наносить удар сейчас, пока французы разобщены и не готовы, или сначала исчерпать возможности дипломатии. Записи дискуссии не сохранились, но ее отголоски проникли за пределы дворца на улицы Лондона, где другие люди спорили о старых дилеммах мира и войны. Не тратьте время на болтовню, призывал один хорошо информированный памфлетист. Это только даст врагу время вооружиться, пока лживые языки будут отговаривать вас от отстаивания ваших прав. "В войне вы победите, в договоре проиграете… а то, что приобретете, вы завоюете мечом". Большой Совет был более осторожен, чем памфлетист и считали, что результаты последнего посольства были достаточно многообещающими, чтобы за ними последовало продолжение. Генрих V, решили советники, не должен предпринимать ничего, что могло бы привести к пролитию христианской крови или вызвать недовольство Бога, пока не станет ясно, что дипломатические способы исчерпаны. Еще одно посольство должно быть отправлено во Францию, чтобы изучить все "разумные пути" для достижения удовлетворительного компромисса. Тем временем король должен был подготовить вторжение во Францию на случай, если эта попытка провалится. Как только Совет разошелся, Генрих V послал герольда в Париж, чтобы узнать, желает ли Совет французского короля продолжать переговоры. Ему ответили, что желает. Но в последующие месяцы становилось все более очевидным, что Генрих V использует дипломатические методы, лишь для тщательной подготовки общественного мнения к войне. Никто не ожидал, что французское правительство уступит в важнейшем вопросе суверенитета над Аквитанией. В последующие недели английское правительство начало накапливать военное снаряжение в огромных масштабах: доспехи, луки и стрелы, осадные машины, пороховую артиллерию, лестницы, корабли[496].

Парламент открылся в Вестминстере 19 ноября 1414 года. Поводом для этого события послужил вопрос об отношениях с Францией. Томас Чосер, который участвовал в недавнем посольстве к Иоанну Бесстрашному, был вновь избран спикером. Во вступительной речи канцлер Бофорт впервые за много лет отошел от привычных благочестивых формул. Король, сказал он, хорошо знает о важности мира, но "человеку дано время мира и время войны и труда". Настало время, когда король должен был вернуть свое наследство и права на корону за пределами королевства. Для этого были необходимы три вещи: мудрый и верный совет, поддержка его народа и щедрая субсидия. Генрих V рассчитывал, что его война будет выгодной и политически продуктивной. Если его владения будут увеличены, отметил Бофорт, то бремя, лежащее на его английских подданных, уменьшится. Палата Общин выделила две десятых и пятнадцатую часть на следующие два года, что было необычайно щедрой субсидией. Однако, похоже, что Палата Общин не была столь же воодушевлена перспективой нового вторжения во Францию, как Большой Совет. Парламентарии описали налог как субсидию "на оборону вашего королевства Англии и охрану моря". Парламент был распущен около 7 декабря. Пять дней спустя епископы Лэнгли и Куртене покинули Лондон и отправились в последнюю миссию в Париж[497].

* * *

Во Франции Аррасский мир уже разваливался на части. Его условия были не более чем главами соглашения, наспех сколоченными в лагере за городом. Окончательный текст должен был быть составлен и официально ратифицирован, как только король придет в себя. Первоначально предполагалось сделать это на конференции в Санлисе в сентябре. Но хотя для этого события были заблаговременно назначены несколько дат, все они были отложены. Одной из причин была продолжающаяся болезнь короля. За исключением отдельных моментов Карл VI оставался невменяемым в течение осени