ни одна охрана другой не уступает. Знаете ли вы, что на Украине существует продовольственная диктатура?

Новиков. – Нет.

Каменев. – Газеты читаете?

Новиков. – Мы здесь их не получаем.

Каменев. – Только одному органу можно разрешать производить закупки, у этого органа армия должна требовать все, что ей нужно через Снабарм но по директивам из Киева.

Новиков. – Махно останется Махно и подчинить его не удастся.

Каменев. – Тогда эта самая советская власть к черту годится, если Махно ей не подчинится. Сегодня мы не можем справится с Махно, завтра с Григорьевым; нет, нужно играть на чистоту, это всё пустяки, они подчинятся.

Новиков. – 7-я армия вздула цены. За сало, например, платили до 500 рублей, даже кооперативы и Петрокомпрод. Войдите в положение Дыбенко – лежит он на фронте в цепи вместе с солдатами. Привези, говорит, нам что-нибудь, обещают, не привозят. Почему не привозят – привезу. И он должен привезти, иначе фронт бросят, а компродовские аппараты не готовы, не приспособлены.

Каменев. – Все-таки вы должны стремиться действовать организованно и перейти к разумным, нормальным планам.

По дороге из Александровска в Донбасс через Харьков состоялась встреча с Антоновым63, который обещал произвести необходимые переброски для скорейшего очищения Донбасса от белых. В ночь с 4-го на 5-ое поезд прибыл в Изюм. Здесь выяснилось, что Луганск сдан. 8-ая армия поспешно отходила. С этого момента Каменев с бешенной энергией начинает нажимать на Москву и Харьков. Совместно с Ворошиловым организует комитеты обороны, сплачивает рабочие организации, руководит обороной Донбасса. Сыплются депеши шифром, клером, приказы, статьи, воззвания, призывы. Поезд Каменева, как впоследствии кабинет Межлаука64 в Харькове, становится лабораторией для руководства обороной этого капитального жизненного нерва советских республик – Донбасса и рабочая армия после лихорадок, потрясений и жестоких кровавых боев победоносно вышла из тягчайших испытаний, навязанных ей историей. Не в первый раз захватывалось сердце Донбасса неприятелем, не в первый раз рабочие Луганска на баррикадах предместий сопротивлялись белым войскам.

Как только Владимиру Ильичу стало известно о потере Луганска, он телеграфировал Каменеву: «Абсолютно необходимо, чтобы вы лично, взяв, если надо на подмогу Иоффе, не только проверили и ускорили, но и сами довели подкрепление к Луганску и вообще в Донбасс, ибо иначе, нет сомнений, что катастрофа будет громадная и едва ли поправимая. Возьмите себе, если надо мандат от Киевского Совета Обороны. Мы несомненно погибнем, если не очистим полностью Донбасса в короткое время. С войсками Махно временно, пока не взят Ростов, надо быть дипломатичным, послав туда Антонова лично и возложив на Антонова лично ответственность за войска Махно».65

На каждое движение огненного фронта по живому, тончайшему организму оборудований Донбасса наносило последнему неслыханный урон. Было ясно, что продолжение такого положения, когда фронт чуть ли не еженедельно раздирающе прохаживается по шахтам и населенным пунктам, ничего, кроме окончательной гибели этого богатейшего района принести не могло. Конечная победа, если бы она настала даже в очень краткий срок, принесла бы нам территорию без рабочих, без заводов и без шахт.

Директивы Ленина. Ленин дал директиву Антонову немедленно нажимать на Донбасс изо всех сил для его полной очистки от белых. Каменеву было поручено выехать в Киев, проверить исполнение директив на месте. По директиве, данной Владимиром Ильичем, Каменев должен был в сопровождении частей вернуться из Киева в район Донбасса и находиться во время операций при действующей Красной Армии.

Борьба против партизанщины. Каменев запросил Сокольникова66, находившегося в штабе Южного фронта в Козлове, о тех мерах, которые штаб фронта считает необходимым потребовать от украинского правительства, чтобы помочь Донбассу. Сокольников ответил: «Для улучшения положения Донбасса необходимо, чтобы украинское правительство почувствовало, что это его украинский фронт, имеющий наибольшее значение. До сих пор украинское командование прямо саботирует этот фронт, не исполняет предписаний Вацетиса67, или исполняет их так, что они теряют всякое значение. Еще и еще раз предупредите Укрсовнарком, что соотношение сил на Южном фронте изменилось не в нашу пользу и что только решительная поддержка со стороны Украины сможет обеспечить удержание в наших руках Донбасса, потеря которого явилась бы непоправимым ударом».

В депеше к Раковскому Каменев предлагал назначить в Харьков представителя правительства в лице Ворошилова. В депеше указывалось, что впредь до выполнения широких военных операций, обещанных Подвойским и Антоновым, необходимо приказать Харьковскому окружному военкому дать всё, что он может. Любопытно заметить, что Киев рассчитывал помочь Донбассу в первую голову частями атамана Григорьева. Предназначавшийся в Донбасс Григорьев еще за три недели до описываемых здесь событий дипломатично отклонил приказание и был направлен в район Знаменка – Елисаветград. Вторичное приказание казалось Каменеву в данный момент нецелесообразным. По этому поводу он телеграфировал Сталину: «Григорьев будет на деле саботировать переброску своей дивизии в Донбасс. При отсутствии твердой линии в центре это грозит тяжкими последствиями».68

Эта твердая линия относительно значения восточного направления и партизанщины не замечалась у украинских руководителей, из которых одни слишком самостийничали, другие слишком увлекались Галицийским и Румынским направлениями69.

До того, как отправиться в Киев, проследить за выполнением директив Москвы, Каменев решил продолжить и закончить обследование наиболее угрожаемых партизанщиной районов.

Поездка к Махно. Начснабдив 1-й Заднепровской70 Укр.[аинской] Сов.[етской] див.[изи] Новиков по поручению Каменева связался с Махно, чтобы определить день и место встречи. Новиков из Бердянска сообщил 6-го, что Махно прибудет из Мариуполя в Гуляй-Поле на другой день и что там сможет состояться свидание. Предварительно была получена телеграмма Горева71 о приглашении Каменева к Махно в Мариуполь в полевой штаб 3-ей бригады. Часть состава поезда была оставлена на вокзале в Харькове. Один их вагонов был прицеплен к московскому поезду; в нем разместились те, чья миссия кончилась. С ними уезжала О. Д. Каменева, имевшая письмо Каменева Ленину с подробным изложением событий и положения на Украине. Поезд экспедиции без пассажирского балласта, хорошо вооруженный пулеметами и бойцами72, прибыл в Гуляй-Поле рано утром 7-го мая. Поезд встречали Маруся Никифорова73, адъютант Махно Павленко74, Веретельников75 и другой штаб-махновец. Разговор начался с верноподданнических излияний Маруси Никифоровой и вскоре перешел на тему о ЧК и реквизициях.

Каменев. – Ваши повстанцы герои, они помогли прогнать немцев, они прогнали помещиков Скоропадского, они дерутся со Шкурой76 и помогли взять Мариуполь.

Павленков. – И взяли Мариуполь.

Каменев. – Значит, вы революционеры.

Маруся Никифорова. – Даже оскорбительно, ну право.

Каменев. – Однако, факт, что часто ваши части реквизируют хлеб, предназначающийся для голодающих рабочих.

Махновец. – Хлеб этот реквизируется чрезвычайками у голодающих крестьян, которых расстреливают направо и налево.

Муранов. – Направо