По мере того, как подвигались разговоры, для Каменева становилось все яснее, что прав Ворошилов. когда говорит об опасных симпатиях измученных донбасских рабочих к махновцам. Становилось все яснее, что махновцы должны быть вытеснены из Донбасского района и что без серьезной чистки среди них не обойтись. Стоявшие возле Махно анархисты, прибывшие из Америки и Англии эмигранты, издавали свой орган «Набат»81, натравливавший массы на комиссаров, ЧК, Советы. Литература, которую с трудом привозили в расположение махновских войск политработники Екатеринослава и Александровска, задерживалась анархистами, которые заявляли: «Литература Троцкого нам не нужна». Политкомы, если допускаются, то быстро арестовываются.82 Разные батьки, вроде батьки Ангела83, Щербины, Коробко84, провоцируют столкновение с политработниками и населением. Клятвы и обещания Махно быть верным союзником были тут явным недостаточным мотивом успокоения. Важнейшая часть разговора произошла без всей махновской компании. С Каменевым и членами экспедиции остался сам Махно и один-два ближайших его помощника. В результате беседы Махно повторил свои обещания и торжественно «согласился» быть просто комбриг 3 с политкомом, «который не был бы шпиком». Были урегулированы вопросы снабжения и вывоза продовольствия.

Вечером состоялись митинги в разных концах местечка. Анархисты и эсеры выставили лучшие силы. Симпатии аудитории (местных жителей) были явно на стороне коммунистов.

Обеспокоенный Конопко (комендант поезда) подослал разведчиков выяснить судьбу Каменева и других. Разведчика отправили обратно с успокаивающим ответом.

Перед отъездом Каменев послал е Москву следующую телеграмму:

«ВЦИК. Серебрякову85. Предлагаю за боевые заслуги сократить наполовину приговор Маруси Никифоровой, осужденной на полгода лишения права занимать ответственные должности. Решение телеграфируйте в Гуляй-Поле Никифоровой и мне».86 (Маруся Никифорова намекнула об этом сама. Приближенные Махно шепнули Каменеву, что Марусю в штаб Махно не пускают).

В эту ночь двинулись в Екатеринослав, куда прибыли утром. Там было опубликовано и разослано следующее открытое письмо тов.[арищу] Махно:

«Открытое письмо тов. Махно.

После личного посещения Гуляй-Поля и беседы с тов. Махно и его сотрудниками я считаю своим долгом во всеуслышание заявить, что все слухи о сепаратистских или антисоветских планах бригады повстанцев тов. Махно ни на чем не основаны. В лице Махно я видел честного и отважного борца, который в тяжелых условиях, лишенный самого необходимого, собирает силы и мужественно борется с белогвардейцами и иностранными завоевателями. За их отвагу, за их борьбу на фронте приветствую их. Также открыто должен указать я на то злое и вредное, что мною замечено при объезде. В [районе]87 сильно антисемитское настроение. Это великое зло. С ним нужно бороться до конца. Тот не борец за счастье трудового народа, кто не очистится от этой болячки старого строя. Тот преступник, кто потакает антисемитскому настроению. Второе – все повстанцы, вся бригада, все население района должны осознать, что их дело – только часть общего дела трудового народа всей Советской России и Украины. Ваш участок фронта – только тысячная доля всего фронта, на котором рабочие и крестьяне России и Украины отбивают общего врага. Чтобы держать весь этот фронт, от Петрограда до Одессы и от Архангельска до Каспия, все у нас должно быть общее. Все снаряжение, хлеб, уголь, металлы, нефть – должно идти в общий котел и оттуда распределяться справедливо и планомерно по всем фронтам, иначе не видать нам победы. Кто нарушает это правило, тот бессознательно сам себе роет яму поражения. Сознание того слабо в умах населения. Многие не видят дальше своей околицы и считают, что на нашей дороге лежит, то наше, для нас. Кто так рассуждает, тот преступник против общего дела рабочих и крестьян всей России и Украины. Между тем и относительно угля, и относительно хлеба отдельные части или начальники издают такие распоряжения, которые мешают общему плану распределения, задерживают тем самым заготовку, погрузку и т. п. Это недопустимо, когда вся Россия, Украина являются военным лагерем, всякая задержка в исполнении общих планов центральной власти идет на руку только колчаку и Деникину. Со всем этим надо покончить решительными мерами, и я уверен, что все честные борцы во главе с тов. Махно приложат все усилия, чтобы вбить это сознание в головы всех, кого следует. Такие факты, как вывоз из Мариуполя ценного имущества: ремней, металла и пр. без соглашения с центром, без ведома даже командования армией, должны быть немедленно прекращены, и в первую очередь это должно быть вбито в головы тех, кто, проиграв свою игру в Великороссии, бросился теперь в район 3-ей бригады, чтобы там сеять смуту, вносить недоразумения между фронтом и тылом, клеветать на Советскую власть, вести агитацию против центральной рабоче-крестьянской власти Москвы и Киева. У них, может быть, и родятся мысли о постройке государства в государстве и превращения Гуляй-Поля в очаг движения против власти рабоче-крестьянской России и Украины.

Представители партии, которые опозорили себя тем, что в тылу проповедовали забастовки и бунты, вместо того, чтобы идти на поддержку Красной Армии на фронте, прикрываются именем беспартийных, обманывают честных повстанцев, подсовывают резолюции, в которых клеймят избранников рабочих и крестьян всей России, как преступников. В России нет иной власти, как власть Советов, избранных рабочими и беднейшими крестьянами, и эта власть не позволит, чтобы какой бы то ни было клеветой, смутой, самовольными действиями мешали ей делать ее трудное дело защиты социалистической России от врагов, внешней и внутренней контрреволюции.

Пусть повстанцы во главе с тов. Махно укажут этим людям их настоящее место. Скажут решительно: 3-я бригада товарища Махно – не притон для политических авантюристов. Тогда исчезнут все недоразумения между центральной властью и местными силами, и общим натиском, единым фронтом мы выбьем окончательно из седла и Колчака, и Деникина, очистим Донецкий бассейн, Азовское море и проложим себе путь на Кавказ. Пусть товарищи повстанцы знают, что Москве и Киеву одинаково дороги все фронты, что она, центральная власть, знает, чего не хватает им – снаряжения и приложит все усилия, чтобы дать им все, что она только может. Еще раз привет 3-ей бригаде! Привет борцам за укрепление и расширение Советской власти.

Чрезвычайный уполномоченный Совета Обороны Каменев».

Экспедиция напутствовала мобилизованных рабочих88 Екатеринослава, отправлявшихся на фронт.

Восстание Григорьева. 8-го в 13 часов секретарь Каменева вызвал по прямому проводу атамана Григорьева, чтобы условиться с ним о месте и времени свидания Каменева с ним. Имел место следующий разговор:

Первый разговор с Григорьевым.

[Шапиро]. Я – секретарь Каменева. Тов. Каменев прибудет сегодня вечером в Александрию. Ему необходимо переговорить с Вами. Каменев пробудет в Александрии два часа. Будете ли