на равнину, чтобы сразиться, и, начав рано утром, продолжали битву до полудня, так что с обеих сторон было много воинов убито. Ибо аврунки были воинственным народом и благодаря крепости своей физической силы и свирепости взоров, в которых было много животной жестокости, он был самым ужасным.

XXXIII. Говорят, что в этом сражении римская конница и ее командир, Авл Постумий Альб, бывший диктатором годом раньше, оказался самым храбрым. Ибо место, где произошла битва, было самым неподходящим для применения конницы; там были каменистые холмы и глубокие ущелья, так что конница ни той ни другой стороне не могла бы помочь. 2. Постумий же, приказав следовавшим за ним спешиться, сформировал небольшие отряды по шестьсот человек, и заметив, где римский строй находился в наиболее трудном положении, будучи прижат к холму, вступил в бой с врагами в этих местах и быстро смешал их ряды. Варвары были остановлены, храбрость вернулась к римлянам, пехота последовала примеру конницы; та и другая образовали сомкнутую колонну и отбросили правый фланг врагов к холму. Некоторые преследовали ту часть из них, которая бежала к своему лагерю, и многих перебили, в то время как другие напали на тылы тех, кто еще продолжал сражаться. 3. И когда римляне также обратили их в бегство, то преследовали аврунков при их трудном и медленном отступлении по направлению к холмистой местности, разрубая мечами сухожилия на их ногах и коленях до тех пор, пока те не добрались до своего лагеря. Одолев немногочисленную стражу, римляне завладели лагерем и разграбили его. Однако они не нашли там много добра, за исключением оружия, лошадей и другого военного снаряжения. Вот что произошло в консульство Сервилия и Аппия.

XXXIV. После этого консульскую власть получили Авл Вергиний Целимонтан и Тит Ветурий Гемин, когда архонтом в Афинах был Фемистокл, в 206 году от основания Рима и за год до семьдесят второй Олимпиады[697], на которой Тисикрат из Кротона стал победителем во второй раз[698]. В их консульство сабиняне готовились повести против римлян армию еще большую, чем прежде, и медуллийцы[699], отпавшие от римлян, заключили с сабинянами договор о союзе. 2. Патриции, узнав об их намерении, готовились немедленно начать военные действия всеми своими силами, плебеи же отказывались подчиниться их приказам, с негодованием вспоминая неоднократные нарушения ими обещаний, которые они давали по поводу бедняков, нуждающихся в облегчении бремени, голосования, которые проходили...[700]. И собравшись одновременно по несколько человек, они связали друг друга клятвой, что больше не станут помогать патрициям в какой бы то ни было войне и что каждому притесняемому бедняку они сообща окажут помощь против всякого, кого они встретят. И сговор этот оказался явным и во многих других случаях, и в словесных перебранках, и в физических столкновениях, в особенности же он стал очевидным для консулов, после того как плебеи, будучи призваны на военную службу, не явились. 3. Ибо всякий раз, когда они[701] приказывали схватить кого-либо из народа, бедняки собирались в толпу и старались освободить того, кого уводили, и когда ликторы консулов отказывались его освобождать, они их избивали и прогоняли; и если кто-нибудь из присутствовавших всадников или патрициев пытался прекратить это, они не удерживались и от того, чтобы их колотить. И через небольшой промежуток времени город был охвачен беспорядками и смутой. И по мере того как мятеж в городе усиливался, возросли и приготовления врагов к вторжению на их земли. И когда вольски снова задумали измену и так называемые эквы[702], ото всех народов, бывших под властью Рима, прибыли послы просить помощи, потому что их земли находились там, где должна была пройти война. 4. Ибо латины сказали, что эквы совершили вторжение в их пределы, опустошили их поля и разграбили некоторые их города; гарнизон Крустумерия[703] сообщил, что сабиняне находятся возле крепости и полны решимости осаждать ее; другие же возвещали об иных бедах, которые произошли и которые вскоре могли произойти, и просили о немедленной помощи. Появились перед сенатом и послы вольсков, требуя, чтобы римляне, прежде чем они начнут войну, вернули им отнятые у них земли.

XXXV. Когда был собран сенат, чтобы обсудить это, консулы предложили высказать свое мнение первому Титу Ларцию, считавшемуся мужем большого достоинства и высочайшей мудрости. Выступив вперед, он сказал: «Сенаторы, то, что другие считают ужасным и требующим безотлагательной помощи, мне не кажется ни ужасным, ни очень срочным, я имею в виду, каким образом нам следует помочь союзникам или как отразить врагов. Однако то, что они не считают ни величайшим злом, ни неотложным в текущее время, но чем продолжают пренебрегать как не причиняющим нам никакого вреда, как раз и кажется мне самым ужасным. И если мы быстро не положим этому конец, то оно станет причиной полного крушения и уничтожения государства. Я говорю и о неповиновении плебеев, которые отказываются выполнять приказы консулов, и о нашей собственной строгости по отношению к этому неповиновению и их независимому нраву. 2. Я думаю, что нам следует в настоящий момент рассмотреть не что иное, как то, каким образом отвратить эти бедствия от государства, и всем нам (римлянам) единодушно отдать предпочтение соображениям общественным перед личными в тех мерах, которые мы изберем. Ибо при единомыслии сила гражданства достаточна для того, чтобы обеспечить безопасность союзникам и внушить страх врагам, при разногласиях же, как нынче, оно не в состоянии этого достичь. Я удивлюсь, если оно и само себя не уничтожит, и врагам без труда не уступит победу. Клянусь Юпитером и другими богами, что это вскоре случится, если вы будете таким же образом продолжать вести государственные дела.

XXXVI. Ибо вы видите, что мы живем отдельно друг от друга и населяем два города, один из которых управляется бедностью и нуждой, другой же — пресыщенностью и высокомерием; стыдливости же, порядка и справедливости, которыми сохраняется всякое сообщество граждан, не остается ни в одном из этих городов. По этой причине мы уже силой требуем друг от друга справедливости и делаем силу высшей мерой справедливости, предпочитая, как дикие звери, скорее уничтожить своего врага, хотя бы и погибнув вместе с ним, чем спастись вместе с противником, принимая во внимание свою собственную безопасность. 2. Я прошу вас обратить большое внимание на это обстоятельство, как только вы отпустите послов. Что же касается ответов, данных им теперь, то я имею предложить вот что: так как вольски требуют возвратить то, чем мы владеем по