Ему понадобится кто-то, кто помогал бы ему по хозяйству и со стиркой, сказал он себе. Но изо дня в день откладывал это на потом, и гора грязных рубашек становилась все больше и больше.

* * *

В последующие дни Хелена погрузилась в работу, забыв обо всем на свете сильнее, чем во время работы над проектом «Летучий песок».

Перед первым телефонным разговором с профессором Кролль Хелена ужасно волновалась. Пришел сотрудник из технической службы и провел ей специальный телефон – из соображений секретности разговор должен проходить по защищенной и зашифрованной линии. Он показал ей кнопку, с помощью которой включался шифратор, бесформенная коробка в медном корпусе, прикрепленная сбоку, и объяснил, что она должна обязательно обращать внимание на то, какая сигнальная лампа горела: если зеленая, можно спокойно разговаривать; если красная, значит, безопасность линии поставлена под угрозу и лучше не упоминать никакой секретной информации.

Хелена слушала вполуха, больше беспокоилась о том, что произведет на профессора Кролль плохое впечатление, например, потому, что окажется несообразительной. Но когда она заговорила с пожилой женщиной, ее волнение быстро улеглось; профессор вспомнила Хелену, даже то, какие вопросы та задавала, а главное, сказала прямо:

– Дитя мое, я знаю все это не лучше вас. В отношении нового способа использования компьютера мы обе являемся пионерами, вступившими на неизведанную землю.

Они разговаривали по телефону долго, очень долго. Никогда раньше Хелена не вела таких длительных телефонных разговоров. Фрау Кролль обучала ее новой технике программирования, время от времени посылала ей по электронной почте чертежи и примеры программ и отвечала на вопросы, возникающие у Хелены.

Первая основополагающая задача, которую требовалось решить, заключалась в том, что все нейроны мозга работают одновременно, тогда как в компьютере, напротив, всегда выполняется только одна рабочая операция за другой. Чтобы создать то, что фрау Кролль называла «псевдоодновременностью», искусственные нейроны и связи между ними были занесены в таблицы, которые затем пересчитывались в цикле, и результаты сохранялись в других таблицах; потом подобное происходило в обратном направлении, из вторых таблиц в первые, туда и обратно. Такой цикл назывался «пульсация», и все, что при этом происходило, можно было рассматривать как происходящее как бы одновременно.

– Но, если каждый промежуточный результат записывать в хранилище данных, это же занимает ужасно много времени! – возразила Хелена.

– Вот почему мы так не делаем, – объяснила фрау Кролль, – а храним таблицы в поле памяти. Мы записываем только каждый сотый результат, в целях безопасности. Но о таких деталях вам не нужно беспокоиться, все уже и так работает. Существует готовая коллекция схем набора, с которой вам остается только ознакомиться.

Сложнее было понять, как применить эти сети для решения задач. Сеть получала входные данные и предоставляла информацию на выходе. Нужно сообщать сети об их правильности или ошибочности, чтобы она настроилась соответствующим образом. Настройка могла производиться различными способами. Самой простой и потому наиболее частой мерой было изменение порогов, начиная с которых у искусственного нейрона срабатывал импульс. Но иногда приходилось создавать совершенно новые связи или устранять существующие, а порой даже добавлять или удалять нейронные элементы. Таким образом, сеть программировала себя, так сказать, самостоятельно, и Хелена никак не могла понять механизм обратной связи. Во вторник вечером, после десятичасового телефонного разговора с фрау Кролль, Хелена чувствовала, словно бьется головой об стену и вообще ничего не понимает.

– На сегодня все, – попрощалась фрау Кролль. – Идите домой, отдохните, отвлекитесь – вот увидите, завтра утром вам многое станет намного понятнее, чем сегодня.

Но Хелене не хотелось идти домой. Там ее ждала прикованная к постели мать, а значит, она только отвлечется от работы, но не отдохнет. Вместо этого она отправилась в уборную, умылась холодной водой, ощутив покалывания на лице, и вернулась к своему компьютеру. Открыла коллекцию схем набора, полученную от фрау Кролль, изучила отдельные программы с объяснениями и примерами и до самой ночи создавала свои простые сети и возилась с ними, чтобы понять, как они работают.

Было уже далеко за полночь, когда она вернулась домой. Все уже спали. Она жадно проглотила ужин, оставленный для нее Йоханной, легла в постель и тут же уснула.

На следующий день ей действительно многое стало яснее, чем накануне, так что еще до обеда фрау Кролль с похвалой заметила:

– Я и в самом деле поражена. Еще никому не удавалось понять это так быстро – даже мне!

Тем не менее Хелена снова провела вечер перед компьютером, экспериментируя, пробуя разные вещи и, прежде всего, стараясь прочувствовать то, как работают нейронные сети.

В четверг снова появился доктор Данцер, которому, вероятно, фрау Кролль сообщила, что Хелена уже готова приступить к работе над самим проектом. Он поздравил ее, выказав удивление по поводу того, что ей удалось так быстро освоиться, и подчеркнул, что сам ничего не понимает в программировании и даже не помышляет вмешиваться.

– Моя роль, – отметил он, – заключается в том, чтобы предоставить идеи, основанные на исследованиях мозга, и поделиться опытом, который мы получили во время первого проекта в Мюнхене. Все остальное – это ваше дело.

Крупной, до сих пор не решенной проблемой системы была недостаточная скорость. Первой поставленной целью было взять под надзор данные восьмидесяти миллионов жителей Германского рейха: совершенно несопоставимо с ситуацией в мюнхенской лаборатории, когда принимались во внимание данные только жителей Мюнхена и только мужчин, чьи фамилии начинались с букв А до F.

– Если бы того парня звали Георг Мюллер, мы бы его не обнаружили, – откровенно признался доктор Данцер. – В таком случае вечером 8 ноября 1939 года «Бюргербройкеллер» взлетел бы на воздух.

Пока не разработаны значительно более быстрые компьютеры – машины фирмы «Сименс», которые они установили в берлинском районе Лихтенберг, самые быстрые компьютеры в мире, – для решения некоторых подзадач им приходилось использовать традиционные программы. По-прежнему нерешенной проблемой оставалось то, как рационально связать такие программы с нейроподобной сетью.

Они вели дисскусии. Пробовали разные подходы. Снова всё отбрасывали и начинали сначала. Исследовали неизвестные земли.

В какой-то наиболее спокойный момент Хелена призналась себе, что все это увлекательный интеллектуальный вызов. Кроме того, она не только продолжала ночные исследования, но и каждый вечер покидала ведомство все позже и позже. Никто не выражал удивления по этому поводу; несмотря на секретность, казалось, в ведомстве все знали, что ее пригласили участвовать в работе над чем-то неслыханным.

Но о том, что в конечном счете это приведет к тому, что все Управление национальной безопасности станет ненужным, очевидно, никто не подозревал.