– Мистраль будет очень рад видеть вас, – небрежно обронил он.

«Мистраль? – Она резким движением вскинула голову и огляделась. Люцивару пришлось поспешно пригнуться, чтобы не оказаться насаженным на острый витой рог. – С ним все в порядке?»

– Он в лагере вместе с Леди. Если мы поймаем Розовый ветер, то окажемся там до сумерек.

Ее мысли наполнились болью и горем. «Об утраченных нужно спеть, чтобы они принадлежали земле, едва зайдет солнце».

Люцивар с трудом подавил невольную дрожь. Внезапно ему очень захотелось как можно быстрее вернуться в лагерь.

– В таком случае тронемся в путь, леди?

Все вернулись в лагерь, вымотанные физически и испытывая острую печаль.

Все, кроме Люцивара.

Потягивая восстанавливающий отвар, приготовленный для него Карлой, Сэйтан пытался убедить себя, что нет причин беспокоиться. Люцивар прекрасно мог позаботиться о себе. Он был сильным, выносливым, хорошо обученным воином; он знал пределы своих сил, особенно после такой напряженной работы; он не стал бы делать глупости, бросив вызов банде мужчин Крови, носящих Камни, только из-за того, что всем сердцем оплакивает потерю Братьев и Сестер, принадлежащих родству…

Конечно, и солнце завтра встанет на западе.

– С ним все в порядке, – произнесла Джанелль, опустившись рядом с Сэйтаном на одно из бревен, которые мальчики притащили откуда-то, чтобы посидеть всем вместе у огня. Кутаясь в одеяло, на которое было наложено согревающее заклинание, девушка с сожалением улыбнулась. – Кольцо должно было позволить мне отмечать его перемены в настроении. Я даже не осознавала, что сделала что-то не так, – до тех пор, пока Карла, Моргана, Грезанда и Габриэль не пожаловались в очень образных выражениях, что я завела не самую лучшую традицию, потому что все парни захотели точно такие же Кольца. – Ее голос теперь звучал жалобно, словно она готова была захныкать. – А я-то всегда думала, что дело всего лишь в потрясающей интуиции Люцивара, когда он, стоило мне рассердиться, появлялся рядом. Он даже не намекал на то, что дело в чем-то другом.

– Он же не идиот, ведьмочка, – ответил Сэйтан, пряча улыбку за чашкой отвара.

– Это спорно. Но зачем ему понадобилось рассказывать об этом остальным?!

Сэйтан прекрасно понимал недовольство Королев. Основой любого официального двора становились двенадцать мужчин, служащих Королеве. С помощью Кольца Чести Королева могла следить за каждым шагом своего подчиненного. Однако Королевы уважали личную жизнь своих мужчин. К тому же ни одна женщина в здравом уме не захочет узнать абсолютно все мысли и чувства такого количества слуг – они обычно настраивали кольца так, чтобы заблокировать все чувства, кроме страха, гнева и боли, то есть тех, которые могли бы сообщить о том, что носителю необходима помощь.

Однако каждый мужчина должен был следить за всего-навсего одной Королевой.

Нужно будет поговорить с Люциваром насчет того, что некоторые аспекты ему придется сознательно ограничить. Будет интересно узнать, где его сын решит провести черту.

– Помяни занозу в заднице, которая вроде бы идиотом не является, – проворчала Джанелль, указывая на два силуэта, медленно направляющиеся к лагерю.

Мистраль дико заржал от радости.

«Лунная Тень! Лунная Тень!»

Он сорвался с места в галоп. Точнее, попытался.

Как только Мистраль рванул вперед, Габриэль вскочила на ноги, протянула руку и сомкнула пальцы, словно схватила что-то, а затем резко подняла ее вверх.

Мистраль завис в воздухе, беспорядочно болтая ногами.

Рука Габриэль мелко дрожала – удерживать в воздухе такой вес было нелегко даже с помощью Ремесла. Наблюдая за ней, Сэйтан пришел к выводу, что ему нужно будет как можно быстрее побеседовать с Шаости. Ведьма, способная проделать такой фокус после изматывающего дня, нуждается в очень заботливом партнере.

– Если будешь скакать на только что залеченной ноге, я тебя стукну так, что потеряешь сознание, – предупредила Габриэль.

«Это же Лунная Тень!»

– А мне плевать, кто там – Королева единорогов или твоя самка, – жарко возразила девушка. – Ты с такой ногой бешеным зайцем скакать не будешь.

– Вообще-то, – сухо улыбнувшись, произнесла Джанелль, – она и то и другое.

– Ну и ну, Огни Ада! – произнесла Габриэль, опуская Мистраля на землю, но не позволяя ему пуститься вскачь.

– Габриэль, – ласково, вкрадчиво произнес Шаости. Сэйтан про себя называл такой тон «Мужчина пытается успокоить взбешенную женщину». – Это его пара. Он беспокоился о ней. Я бы на его месте не хотел ждать, если бы речь шла о тебе. Пожалуйста, отпусти его.

Габриэль гневно воззрилась на Шаости.

– Он пойдет шагом, – поспешно добавил тот. – Верно, Мистраль?

Жеребец не собирался отвергать помощь неожиданного союзника, даже если тот ходил на двух ногах. «Я пойду шагом».

Габриэль неохотно отпустила единорога.

Мистраль поплелся навстречу Лунной Тени, понурив голову, как маленький мальчик, которому только что устроили головомойку, а строгая няня еще не скрылась из вида.

– Ну вот, посмотри, что ты наделала! – произнес Кхари. – У него даже рог поник.

– Могу поспорить, твой рог тоже сникает, когда ругают тебя, – ехидно ухмыльнувшись, произнесла Карла.

Прежде чем Кхари успел ответить, Джанелль поставила чашку и тихо произнесла:

– Пришло время.

Все притихли, когда девушка направилась к деревьям.

– Ты знаешь, что должно случиться? – настороженно спросил Люцивар у Сэйтана, когда наконец добрался до лагеря и опустился на бревно рядом с отцом.

Повелитель покачал головой. Как и все остальные в лагере, он не мог отвести взгляд от кобылы.

– Мать-Ночь, она прекрасна!

– Она не только Королева, но и Черная Вдова, – сухо произнес Люцивар, глядя, как Мистраль сопровождает свою Леди. – Что ж, если кому-то и влетит за излишнюю суетливость, по крайней мере, пусть лучше это будет он, чем я.

Сэйтан тихо рассмеялся:

– Кстати, у твоей младшей сестры будет к тебе один разговор. – Не дождавшись ответа, он взглянул на сына. – Люцивар?

Но тот, раскрыв рот, не сводил взгляда с деревьев по левую руку от отца – несколько минут назад за ними скрылась Джанелль.

Сэйтан обернулся… и забыл, как нужно дышать. На девушке было длинное черное платье, сотканное из хрупких нитей паучьего шелка. От облегающих рукавов спускались тонкие нити бахромы, украшенные мелкими осколками Черных Камней. Начинаясь прямо над грудью, с воротом оформленным как неровные края настоящей паутины, платье расходилось мелкими многослойными сетями, обрамляя грудь и плечи и обрисовывая стройный силуэт. Крошечные Черные Камни сияли темным огнем на конце каждой нити.