На небе было совсем мало облаков. На небосклоне, словно огненные глаза, сияли тысячи звезд. Они были единственными свидетелями маленькой войны, которая велась между двумя лагерями уже не первую неделю. Война, сделавшая его богачом. За голову каждого лазутчика, которую он предъявлял, ему давали десять золотых. И здесь ему не нужно было даже опасаться, что днем его найдут в укрытии родственники одной из жертв. Возвращаясь в лагерь Муватты, он был в полной безопасности. Кроме того, он сам мог решать, в какую ночь выйти на охоту. Он ходил по тропе крови вот уже почти двадцать лет, но такого успеха, как за последние луны, не было еще никогда. Когда все это закончится, он сможет уйти на покой. Марвад подумал о мешочке с деньгами, который зарыл в трех милях от лагеря в скалистой ложбинке. Он богатый человек. Священный город кормил его многие годы, но там у него набралось уже слишком много врагов. Просто поразительно, как обходятся друг с другом богатые и властные люди. На наемных убийц спрос был всегда. Особенно во времена Небесной свадьбы, когда там собирались сатрапы, дворяне и купцы со всего королевства.

На лунный серп набежала туча. Марвад воспользовался мгновением темноты, чтобы пересечь русло ручья. Он хорошо знал эту местность. Днем и ночью он проводил часы за разведкой. И знал, как мыслят охотники на другой стороне. Есть разница, выслеживать волка, ирбиса или человека. Марвад снова улыбнулся. Самоуверенно втиснулся в узкое углубление и слился с местностью. Он нашил пучки травы на свою тунику цвета земли, натер тело сажей. В такие ночи как эта его силуэт полностью сливался с местностью. Ему даже ложбинка не нужна. Достаточно лечь на землю и лежать неподвижно — и он будет все равно что невидимкой.

В лагере над ним смеялись. Вот глупцы! Только казначей при виде его перестал улыбаться. Он знал, чем занимается Марвад по ночам и насколько хорошо это у него получается.

Марвад прищурился так, что глаза превратились в узкие щелочки, чтобы белки не выдали его в темноте. В сумерках он как следует вымылся. Запахов он не источал. Пока он не двигался, был похож на кусок пустыни. Теперь нужно просто полежать. Так он поступал и в прошлые ночи. В какой-то момент один из стражников подходил к нему. И прежде чем они успевали понять, что с ними происходит, он перерезал им горло. Для этого нужно было только дождаться, пока они не подойдут настолько близко, что едва не наступят на него.

Марвад вслушивался в ночь. Шум в лагере Арама постепенно стихал. Он услышал пронзительный смех женщины. Громко закричал осел.

Что это, шаги? Нет… Время шло. Иногда не задремать было тяжело. Когда начинало клонить в сон, он думал о своем отце. Воспоминания по-прежнему вызывали гнев. Даже после стольких лет. Это помогало. Память о голодной зиме помогала не уснуть. Он все еще чувствовал ее, жгучую боль внутри. Как часто тогда он ложился в постель голодным. Отец заставил голодать всю семью, чтобы откормить свиней. У животных всегда и всего было в достатке.

Вспоминал он о своем младшем брате, который умер, сотрясаемый лихорадкой. Он до последнего держал его за руку. Отец был в свинарнике и больше всего заботился о том, чтобы этим тварям было тепло и чтобы они не заболели. Его свиньи были лучшими в сатрапии. Когда отец возил их на ярмарку в Нари, то получал там призы, о которых другие свиноводы могли только мечтать. Но из этих денег в дом не попадало почти ничего. Когда отец продавал своих свиней и всякий хлопал его по плечу и хвалил, он приходил в веселое расположение духа. Но только не со своей семьей… Он пил, играл и спал со шлюхами. А возвращаясь домой, он был с похмелья, мрачен, а кошелек его был пуст. И им снова предстоял год, полный лишений, и надежды на то, что, возможно, в следующий раз все будет иначе.

Две фразы изменили жизнь Марвада навеки. Он не забудет их никогда, даже если чудом проживет до скончания времен.

Его отец произнес их в то утро, когда он вышел из дома с мертвым братом на руках, чтобы похоронить его.

«Значит, теперь ты хочешь скормить его червям? Тебе не кажется, что это самое настоящее расточительство?»

После этого Марвад положил брата на землю и отходил отца палкой почти до смерти. Затем отнес его в хлев и стал наблюдать за тем, что свиньи делают с человеком, который любил их больше, чем собственную семью. Ни мать, ни братья не пришли, чтобы помешать ему. Но зато назвали его убийцей. Его! А кем был его отец?

После этого Марваду пришлось уйти из деревни. Он отправился в Изатами, чтобы стать священнослужителем и смыть с себя вину. Вспомнив о том, насколько он был глуп, Марвад улыбнулся. Он исповедался перед ними в том, что сделал. И они не захотели его принимать. Он стал просить милостыню, снова голодал, пока пекарь не нанял его подтолкнуть его конкурента головой вперед в печь. Никто не видел его при этом. Все сошло за несчастный случай. Это принесло ему десять лепешек и несколько медных монет. И тогда он окончательно понял, что не создан быть ни свиноводом, ни священнослужителем. У него была хорошая жизнь, несмотря на то что за ним постоянно охотились. Все это готовило его к тому, чтобы разбогатеть здесь, на равнине Куш.

Звуки в лагере тем временем совсем стихли. Должно быть, уже за полночь. Странно, что ни один стражник еще не пришел. Ему везло не каждую ночь. Иногда стражники не подходили достаточно близко для того, чтобы можно было неожиданно напасть на них, или же ходили группами по двое, а то и больше. Но сегодня никто еще и близко не подошел. Это было странно. Можно было даже подумать, что бессмертный Аарон решил полностью отказаться от выставления стражи.

Марвад боролся с искушением выбраться из укрытия и побродить по окрестностям. Это глупо! Только спокойствие. Час или два… А если никто не придет, он просто уйдет восвояси. Не обязательно каждый день добывать голову.

Небо затянуло тучами. Стало еще темнее. «Это упростит отступление», — удовлетворенно подумал Марвад. Он… Слева от него послышался приглушенный звук, очень хорошо ему знакомый. Хрипение человека с перерезанным горлом, в дыхательные пути которому льется поток крови.

Убийца напряг мышцы, готовый вскочить. Возможно, сейчас поблизости находится другой охотник на людей, из тех, что каждую ночь выходят из лагеря Муватты. Или стражники Арама переняли опыт? Марвад знал, что за последние недели некоторых его конкурентов поймали. В основном молодых, неосторожных, искавших легких денег. Но не повезти может всегда, вне зависимости от опыта.

Он вслушался в ночь. Хрипение стихло. Тихого перешептывания не последовало. Значит, другой охотник тоже один. Марвад почувствовал, как взмокли ладони. Страшно ему не было, он лишь испытывал напряжение.

Вдавив ладони в песчаный грунт, он прислушался. Из-за туч вышел серп луны. Словно кто-то включил свет в темной комнате. Он отчетливо видел остовы обрубленных кустов, ветви которых сгорели в лагерных кострах. Оглядел силуэты тех немногих скал, что торчали из песочной земли. Самый большой из них напомнил вытянутую на берег рыбацкую лодку. Скала рядом с ней напоминала по форме свернувшуюся клубком собаку. А следующая показалась похожей на каменный очаг в родительском доме.