Мужчина сделал шаг в сторону стоянки. Поторопитесь, — внушала ему папоола.

Сейчас уже в любую секунду власти могут прикрыть стоянку, и больше такая возможность вам уже никогда не предоставится.

— Это… вот как она работает, — с трудом вымолвил мужчина. Животное заманивает людей. Гипноз. Нам нужно как можно скорее уходить отсюда. Но он так и не ушел — было уже слишком поздно; он собрался приобрести марсолет, и Эл, продолжая оставаться в конторе со своим пультом управления, уже подтягивал постепенно к себе клюнувшую на приманку добычу.

Затем лениво поднялся. Пора выходить наружу и закругляться со сделкой. Отключив связь с папоолой, он открыл дверь конторы и вышел на территорию стоянки.

И вдруг увидел некогда хорошо ему знакомую фигуру, пробиравшуюся к нему между марсолетами. Это был его давнишний приятель Ян Дункан, он не встречался с ним вот уже много лет. Что ему здесь надо? И в такое время?

— Эл, — сказал Ян Дункан. — Дай поговорить с тобою несколько секунд.

Ты ведь сейчас не очень–то занят, верно? Потный и бледный, он подошел поближе, вид у него был какой–то испуганный. Он сильно опустился с тех пор, когда Эл видел его в последний раз.

— Слушаю, — сердито произнес Эл.

Женатая пара и их мальчик стряхнули с себя наваждение и теперь быстро уходили по тротуару. — Я… в… совсем не хотел тебя беспокоить, промямлил Ян.

— Не стоит так сокрушаться, — вздохнул Эл, с болью в душе наблюдая за тем, как срываются с крючка три предполагаемые клиента. — Так какие там у тебя неприятности? Выглядишь ты неважнецки. Ты болен? Заходи ко мне в контору. Он провел его внутрь и прикрыл за собой дверь.

— Я случайно наткнулся на свой кувшин, — начал Ян. — Помнишь, как мы пытались выступить в Белом Доме? Эл, нам нужно попробовать еще раз.

Клянусь, как перед Господом–Богом, я больше не в силах так жить дальше. Я не в состоянии смириться с той первой неудачей, ведь мы были единодушны в том, что это самое важное в нашей жизни. Тяжело отдуваясь, он все это время трясущимися руками вытирал носовым платком пот со лба.

— Сейчас у меня даже нет больше моего кувшина, — в задумчивости произнес Эл.

— Ну и что с того — каждый из нас мог бы записать свою партию отдельно, а затем синтезировать обе на одной и той же пленке и предложить то, что получится, прослушать в Белом Доме. Я себя чувствую, как загнанный в угол зверь. Не знаю, смогу ли я дальше так жить. Мне непременно нужно снова начать играть. Если б мы начали прямо сегодня репетировать «Вариации Гольдберга», то через два месяца мы…

— Ты живешь все там же? — перебил его Эл. — В той огромной домине «Авраам Линкольн»?

Ян кивнул.

— И работаешь все в том же баварском картеле? Контролером качества продукции? Он никак не мог взять в толк, с чего бы это так расстраиваться Яну Дункану.

— На самый худой конец ты всегда можешь эмигрировать. О дуэте на кувшинах не может быть и речи. Я не играл в течение многих лет, фактически с тех пор, как мы с тобою расстались. Подожди минутку. Он повернул несколько рукояток на пульте, с которого он управлял папоолой; замершее неподвижно у самого тротуара существо отозвалось на его команду и начало медленно возвращаться на свою исходную позицию под вывеской.

Глядя на папоолу, Ян спросил удивленно:

— А я–то думал, что все они вымерли.

— Так оно и есть, — сказал Эл.

— Но ведь эта вот передвигается и…

— Это подделка, — сказал Эл. — Симулакрон, такой же, как и то, что используются при колонизации. Я управляю ею. Он показал своему бывшему дружку пульт управления.

— Она завлекает сюда прохожих с тротуара. Наверное, у Люка была настоящая, которая послужила моделью для вот этих. Никто ничего об этом не знает со всей определенностью, и закон не может притянуть Люка к ответственности. НП не в состоянии заставить его проболтаться о настоящей, если таковая и была у него на самом деле. Эл сел и закурил трубку.

— Ты, очевидно, провалился на очередной релпол–проверке, — сказал он Яну. — Бросай свою квартиру и получи назад свой первоначальный взнос. Тащи мне деньги, а я уж позабочусь о том, чтобы тебе достался самый лучший марсолет, который доставит тебя на Марс. Ну, что ты на это скажешь?

— Я уже пробовал было провалить тест, но меня не отпускают, пожаловался Ян. Они фальсифицируют результат. Они не хотят, чтобы я съехал. Они меня ни за что не отпустят.

— Кто это «они»?

— Сосед по квартире в «Аврааме Линкольне». Эдгар Стоун, так его, кажется, зовут. Он это делает умышленно. Я обратил внимание на выражение его лица. Может быть, он вообразил, что делает мне одолжение… Не знаю.

Он осмотрелся по сторонам. — А у тебя здесь очень миленькая, хотя маленькая, берлога. Ты в ней и спишь, верно? А когда нужно менять место стоянки, ты движешься вместе с нею?

— Да, — сказал Эл. — Мы всегда готовы сняться с места и тронуться в путь. НП почти уже накрыла его несколько раз, несмотря на то, что стоянка была способна развить орбитальную скорость всего за шесть минут. Папоола обнаруживала приближение фараонов, но недостаточно быстро, чтобы можно было улизнуть со всеми удобствами; как правило, бегство бывало поспешным и неорганизованным, приходилось даже бросать значительную часть запчастей к марсолетам.

— Ты едва ли более, чем на один прыжок опережаешь их, — задумчиво произнес Ян. — И все же это тебя совсем не волнует. У тебя счастливый характер.

— Если меня арестуют, — сказал Эл, — Люк возьмет меня на поруки.

Действительно, с чего это ему особенно беспокоиться? Его работодатель был человеком влиятельным; клан Тибо ограничил свои нападки на него глубокомысленными статьями в популярных журналах, в которых обыгрывались вульгарность Люка и низкое качество его марсолетов.

— Завидую тебе, — сказал Ян. — Твоему самообладанию. Твоему хладнокровию.

— В вашем здании есть капеллан? Попробуй поговорить с ним.

— Какой от этого прок? — с горечью спросил Ян. — Как раз сейчас это Патрик Дейль, а в этой роли не лучше меня. А Дек Тишман, наш предводитель, тот еще хуже — сплошной комок нервов. Фактически весь наш дом на грани нервного срыва — так все почему–то взволнованы. Возможно, это каким–то образом связано с теми неприятностями, что испытывала Никель.

Подняв на него удивленный взор, Эл увидел, что Ян в самом деле говорит это совершенно серьезно. Белый Дом и все, что с ним связано, слишком много для него значат; он все еще доминирует в его жизни, как это было и много лет тому назад, когда они были друзьями, проходя службу в армии.

— Ради тебя, — тихо произнес Эл, — я достану свой кувшин и попрактикуюсь. Попробуем предпринять еще одну попытку.

Ян Дункан, потеряв дар речи, уставился на него, открыв от удивления рот.

— Я это серьезно — добавил Эл.