Каден повернулся к своему умиалу.

– Подозреваю, что ты не согласишься вот так просто лечь и помереть, верно?

Монах покачал головой.

– Нет, однако путь мне пока неясен. Я должен подумать.

И затем, как если бы они снова были на скалистых уступах Ашк-лана, Рампури Тан сел скрестив ноги и вперил взгляд через долину в западном направлении. Его грудь вздымалась и опадала настолько медленно, что движение было почти незаметным; глаза оставались открытыми, но острая сосредоточенность покинула их, как если бы монах заснул. «Или умер», – угрюмо подумал Каден.

Какое-то время он продолжал смотреть на Тана, потом взял лежавшую на земле возле Пирр подзорную трубу и направил ее на вражеских солдат. «Должно же быть хоть что-то», – бормотал он, разглядывая кеттрал, которые как раз обменивались рукопожатиями с эдолийцами. Их лидером был светловолосый юноша, высокий и хорошо сложенный, одетый во все черное, как и другие члены его крыла. За его спиной крест-накрест были прикреплены короткие кеттральские мечи. «Мы с Валином в детстве играли с такими же мечами, только деревянными». Они представляли себя великими воинами, но когда завтра утром эти люди придут за ними, когда Пирр «отдаст богу еще несколько человек», Каден сомневался, что сумеет нанести хотя бы один удар. Горечь, горячая и едкая, наполнила его сердце. Он позволил эмоции затопить его, а затем отвел ее в сторону. Горечь принесет ему не больше пользы, чем сожаления.

«Смотри на людей, – напомнил он себе. – Ищи решение».

Новоприбывший командовал стандартным крылом из пяти человек. Впрочем… Каден снова поглядел в подзорную трубу. Один из них – кажется, пилот, – был женщиной, среднего роста, с короткими светлыми волосами. Из остальных кеттрал он мог хорошо разглядеть только еще одного, долговязого субъекта с перьями в длинных волосах и татуировками на руках. Для солдата он выглядел странно, но после всего, что Кадену довелось видеть за последнюю неделю, странности его больше не задевали.

Эти двое оживленно разговаривали о чем-то с Утом и Адивом. Каден опустил трубу. Ночь уже накрывала небо. Может быть, Пирр была права; может быть, действительно настало время принять неизбежное. Бешра-ан, сама-ан, кинла-ан, даже ваниате – все эти занятия казались пустыми и малозначительными перед лицом отточенной стали.

– А это что? – сказала вдруг Тристе, показывая куда-то вдаль.

Каден прищурился. В сгущающейся тьме, высоко над горными пиками, двигалась какая-то темная точка. Он снова поднес к глазу подзорную трубу – и увидел вторую птицу. Она стремительно приближалась к ним мощными взмахами крыльев.

– Шаэль побери! – выругался он.

– Осторожнее, – пробормотала Пирр, не открывая глаз. – Ты призываешь моего бога.

Она сонно пошарила у себя под спиной, вытащила острый камешек, отбросила его в сторону и снова затихла.

– Появилась еще одна птица, – сказал Каден. – Хочешь посмотреть?

– Не особенно.

– Мы не знаем, что за люди эти новые.

– Мы и старых-то никого не знаем, не считая Адива и Ута. О которых нам известно только, что один из них ублюдок, а второй – здоровенный ублюдок со здоровенным мечом. Как их зовут, не имеет значения. Важно то, что они хотят тебя убить и очень серьезно подходят к этому делу.

– Мы могли бы выяснить что-нибудь новое.

– Все, что мы выясним, – это что их пятеро и у каждого по два меча. Это значит десять мечей, если ты умеешь считать. Кроме того, у них окажутся поясные ножи, и по крайней мере двое будут вооружены большими луками, а может, и все пятеро. По моим подсчетам выходит, что у них приблизительно на пятнадцать единиц оружия больше, чем у нас, – не считая, конечно, взрывчатки, которая у них тоже наверняка имеется.

– Вижу, ты интересовалась кеттрал.

– Я интересуюсь всеми, кого мне может оказаться нужно убить, – отозвалась Пирр. – Этих ребят убивать сложнее, чем большинство других. Мне не обязательно смотреть на них, чтобы это знать.

– Ну а я хочу посмотреть, – сказала Тристе, подползая вперед на локтях и протискиваясь мимо дремлющей женщины.

Она поднесла трубку к глазам, нахмурилась, потом медленно перевела ее, следуя за движением подлетающей птицы. Каден тоже, прищурившись, смотрел невооруженным глазом. Он смог разглядеть, что птица приземлилась и ее экипаж спешился – в сгущающихся сумерках были видны лишь темные фигуры, – но ничего больше.

– Новые солдаты, похоже, не так хорошо ладят с эдолийцами, как первые, – произнесла Тристе спустя некоторое время.

– В каком смысле? – спросил Каден.

– Не могу сказать. Кажется, у них какая-то заминка. Вот, погляди.

Каден взял у нее подзорную трубу и навел ее на далекий перевал. У него ушло около минуты на то, чтобы различить новоприбывших кеттрал среди тех, что уже находились там.

– В этом крыле тоже есть женщина, – сказал он. – С длинными рыжими волосами. И… еще одна! Хотя эта на вид выглядит ненамного старше тебя.

– Но она одета в черное? – уточнила Пирр.

Каден кивнул.

– К тому же у нее есть лук. Здоровенный, почти такой же высоты, как она сама.

– Не обманывайся насчет ее роста, – посоветовала Пирр. – Убийца не всегда выглядит как убийца. Может быть, эта девчонка и молода, но если она летает на задания Гнезда, это значит, что она, скорее всего, может засадить стрелу тебе в глаз с трехсот шагов. Знаешь, кеттрал ведь однажды пытались зачистить Рашшамбар. Один из твоих достопочтенных предков решил, что ему не слишком нравится существование храма Ананшаэля в Анказских горах. К нам послали десять крыльев, все ветераны…

Она продолжала говорить, но Каден перестал слышать ее слова. Он навел подзорную трубу на командира второго крыла – это был высокий, загорелый юноша с короткой стрижкой, его губы были сурово сжаты, глаза черны как смоляные озера. Вначале Каден обращал больше внимания на его препирательства с Мисийей Утом. Они о чем-то спорили, потом эдолиец вытащил свой клинок, а другие солдаты начали стекаться к своему командиру, словно почуяв приближение драки. Каден уже собрался еще раз хорошенько рассмотреть птицу, когда что-то вновь привлекло его внимание к этому лицу. Солнце уже почти село, света оставалось немного, и вначале он подумал, что игра теней обманывает его, но затем командир рубанул в воздухе ладонью – короткое, раздраженное движение, – и Каден больше не сомневался. Глаза еще больше потемнели и посуровели, бывший проказливый мальчишка стал взрослым мужчиной, высоким, крепко сложенным, с солдатской выправкой, но Каден узнал этот жест и узнал это лицо даже спустя восемь лет. Он пытался хоть как-то объяснить себе, что происходит там, на седловине, но еще продолжая наблюдать, он уже чувствовал, как в его живот погружается холодный клинок предательства. Он опустил подзорную трубу.

– Это Валин, – проговорил он бесцветным тоном. – Мой брат.

Чувствуя навалившуюся усталость, он опустил подзорную трубу и лег спиной на неровную скалу. Вдруг ему показалось, что Пирр была права, что лечь и хорошенько отдохнуть перед концом – это все, что они еще могут сделать.