– Работай дальше, – сказал Патрик. – Сама знаешь, как это бывает, – рано или поздно все прояснится.

– Да, – с сомнением в голосе проговорила Паула. – Будем надеяться.

– А мотивы? – негромко спросил Мартин. Когда все обернулись к нему, он продолжил свою мысль: – Допустим, мы исходим из того, что Джеймс застрелил Лейфа. Зачем?

Воцарилась долгая тишина. Патрик размышлял. Много времени он потратил, пытаясь найти ответ на этот вопрос, но так ни к чему и не пришел. Наконец проговорил:

– Давайте начнем с того, что докажем связь между Джеймсом и пулей. От этого потом и будем танцевать.

– Мы можем выехать прямо сейчас, – сказал Йоста и посмотрел на Паулу. Та зевнула, но кивнула.

– Позаботьтесь о том, чтобы собрать материал корректно, – сказал Патрик. – Бумажные пакеты, четкая маркировка, документация – не хочу, чтобы кто-то потом мог поставить под сомнения способы сбора улик.

– Обещаю! – сказал Йоста.

– Я тоже могу поехать, – сказал Мартин. – Все равно от моих контактов в ксенофобных кругах нет никакого толку. Никто ничего не знает о пожаре. По их словам.

– Давай, – одобрил Патрик. – На сегодняшний день это наш самый лучший след. А еще мне кажется, что Лейф неспроста расспрашивал Санну о выдуманном друге Стеллы. Йоста, ты что-нибудь помнишь? Что могло продвинуть старое следствие?

Флюгаре нахмурил лоб. Сначала казалось, что он уже собирается покачать головой, но потом взгляд его прояснился и он вскинул голову.

– Мария. Мы уже говорили об этом – она утверждала, что кто-то шел за ними по лесу. В тот день, когда убили Стеллу. Понимаю, возможно, это притянуто за уши, – но вдруг эти две вещи взаимосвязанны? Вдруг выдуманный друг Стеллы – реальный человек?

– Это мог быть Джеймс? – спросила Паула.

Все взгляды обратились на нее. Она пожала плечами.

– Подумайте. Джеймс – военный. Когда Санна упоминает о «Зеленом дяденьке», мне сразу же приходит на ум зеленая одежда. Военная форма. Может быть, Стелла видела в лесу Джеймса? И, может быть, именно его Мария слышала в лесу?

– Пока это всего лишь догадки, – медленно проговорил Патрик.

Звучит безумно. Но нельзя сказать, что совсем уж немыслимо.

Он бросил взгляд на свой телефон, который теперь показывал двадцать пропущенных звонков, и вздохнул.

– Пока остальные собирают улики, нам с тобой, Бертиль, надо поговорить.

* * *

Анна все больше нервничала. Слишком много всего – что-то может пойти не так. И она заметила, что Эрика что-то заподозрила. Нельзя не заметить, что сестра порой внимательно наблюдает за ней – однако пока Эрика ничего не сказала.

В кухне Дан, насвистывая, готовил запоздалый обед. По мере того как Анна становилась все неповоротливее, ему приходилось брать на себя все больше домашних хлопот, но она знала, что он делает это с радостью. Они чуть было не потеряли всё, но теперь им удалось снова наладить повседневную жизнь, вернуть семью и вновь обрести друг друга. Шрамы на сердце остались и у него, и у нее, но они научились с этим жить. А следы на теле Анна просто приняла. Волосы отросли, шрамы постепенно посветлели. Они всегда будут видны, хотя теперь при желании она могла закрыть их макияжем. Но не всегда это делала – шрамы стали частью ее.

Однажды Дан спросил ее, как ей удается не испытывать горечи. Ведь у них с Эрикой жизнь сложилась очень по-разному. Порой казалось, что она буквально притягивает к себе несчастья, в то время как Эрика живет в гармонии. Однако Анна понимала, что все не так просто. Легко было попасться в эту ловушку, жалеть себя и завидовать Эрике. Но это означало бы отказаться от собственной ответственности за свой путь. Она сама выбрала Лукаса, отца своих детей. Никто другой. Именно она игнорировала предупреждения Эрики. Никто другой. В аварию, оставившую шрамы на ее теле, попали они обе – Анне просто не повезло, что она потеряла ребенка, которого ждала. А то, что почти убило их с Даном любовь, было только ее ошибкой, и это чувство вины она осмысляла и перерабатывала много долгих дней. Нет, Анна никогда не испытывала ни горечи, ни зависти. Эрика всегда заботилась о ней и охраняла ее – еще с малых лет, хотя ей не раз приходилось тяжело. Анна смогла быть ребенком за счет того, что Эрика раньше времени повзрослела, – и на всю жизнь останется благодарна за это.

Но теперь она нарушила обещание, данное сестре. Обещание больше не иметь от нее тайн. Она слышала звон посуды, когда Дан накрывал стол к обеду – теперь он подпевал мелодии, которую передавали по радио. Анна могла лишь позавидовать его беззаботности и легкому нраву. Сама она очень волновалась. И сомневалась, что приняла верное решение. Она боялась ранить Дана и чувствовала, что уже вступила на тонкий лед, начав лгать. Но теперь уже поздно.

С большим трудом Анна поднялась с дивана. Когда она вышла в кухню и увидела улыбку Дана, по ее телу разлилось тепло, и тревога на время отступила. Несмотря на все, что ей пришлось пережить, она считала себя везучей. А когда дети начали собираться в кухне из разных концов дома и из сада, ощутила себя просто миллионершей.

* * *

– Как ты думаешь, это Джеймс убил Стеллу? – спросила Паула, разглядывая профиль Йосты. – А потом убил Лейфа, потому что тот собирался разоблачить его?

Флюгаре попросил пустить его за руль, и она нехотя согласилась, хотя и понимала, что он будет теперь ползти, как улитка, всю дорогу до Фьельбаки.

– Даже не знаю, что и подумать, – ответил Йоста. – Насколько я помню, в ходе первого расследования он даже не упоминался. Возможно, это связано с тем, что Лейф так быстро сосредоточился на девочках и они признались. Не было смысла интересоваться кем-то еще. А когда Мария заявила, что видела кого-то в лесу – это она сказала, уже когда взяла назад свое признание, – все мы подумали, что это неуклюжая попытка ребенка отправить нас по ложному следу.

– Ты знал, кто он? Я имею в виду – тогда? – спросила Паула, отметив, что сидит и нажимает правой ногой на несуществующую педаль газа. Боже, как медленно и осторожно он едет! Даже безумная езда Патрика устроила бы ее больше.

– Ясное дело, большинство жителей Фьельбаки знают друг друга. А Джеймс всегда был фигурой заметной. Его главная цель в жизни была стать солдатом – насколько я помню, отправляясь в армию, он записался в какие-то крутые войска, служил не то водолазом, не то десантником, а потом продолжил военную карьеру.

– Мне представляется очень странным этот поступок – жениться на дочери лучшего друга, – проговорил Мартин, сидящий на заднем сиденье. – С такой разницей в возрасте…

– Да уж, все только рты разинули, – сказал Йоста.

Он сбросил скорость, включил поворотник и наконец свернул налево, на посыпанную гравием дорогу.

– До того момента никто не видел Джеймса с девушками, так что для всех это явилось неожиданностью. А Хелене только исполнилось восемнадцать. Но ты знаешь, как это бывает. Поначалу народ в ужасе, потом у них появляются другие темы для разговоров, а со временем самые странные вещи начинают казаться привычными и нормальными. Потом у них родился Сэм, и злые языки затихли. А теперь они вместе уже много лет, так что, по всей видимости, все у них сладилось.