Они вышли в коридор. Направившись к задней двери, они услышали наверху шаги и голос фрау Шмидт:

– Что они там столько времени возятся?

Они бросились по коридору и выскочили через заднюю дверь. Ярко светила луна, и весь парк был как на ладони. Карла видела кустарник, где они оставили велосипеды – в двухстах ярдах, через лужайку.

Последней шла Фрида. В спешке она не придержала дверь, и та грохнула.

Карла быстро сообразила: фрау Шмидт, скорее всего, выйдет посмотреть, что это за шум. Они втроем могут не успеть добежать до кустарника, прежде чем она откроет дверь. Надо прятаться.

– Сюда! – прошипела Карла и забежала за угол дома. Остальные последовали за ней.

Они приникли к стене. Карла услышала, как дверь открылась. Она затаила дыхание.

Наступила долгая тишина. Потом фрау Шмидт пробормотала что-то нечленораздельное, и дверь хлопнула снова.

Карла заглянула за угол. Фрау Шмидт ушла.

Девчонки побежали через лужайку к своим велосипедам.

Они бежали по лесной тропе, ведя велосипеды рядом, пока не добрались до дороги. Там они включили фары, сели и припустили во весь дух. Карла была вне себя от радости. Все удалось!

Когда они подъезжали к городу, на смену эйфории пришли более практические размышления. Что делать дальше?

Они должны кому-то рассказать об увиденном. Она только не знала кому. В любом случае надо кого-то убедить… Поверят ли им? Чем больше она об этом думала, тем меньше уверенности у нее оставалось.

Когда они доехали до турбазы и слезли с велосипедов, Ильза сказала:

– Слава богу, что все закончилось! Мне еще никогда в жизни не было так страшно!

– Ничего еще не закончилось, – сказала Карла.

– Что ты хочешь сказать?

– Ничего не кончится, пока мы не добьемся, чтобы закрыли эту больницу и другие подобные ей.

– А как вы это сделаете?

– Нам нужна ты. Ты – доказательство.

– Я боялась, что ты это скажешь.

– Мы завтра возвращаемся в Берлин. Поедешь с нами?

После долгого молчания Ильза сказала:

– Да, поеду.

Х

Володя Пешков был рад, что вернулся домой. В Москве стояло лучшее время лета, было солнечно и тепло. В понедельник, тридцатого июня, он вернулся в штаб разведки РККА возле Ходынского аэродрома.

Оба, и Вернер Франк, и токийский источник, оказались правы. Германия напала на Советский Союз 22 июня. Володя, как и весь персонал советского посольства в Берлине, вернулся в Москву – кораблем, потом на поезде. Володе оказывалось предпочтение, и он добрался раньше многих: кое-кто до сих пор был еще в дороге.

Только теперь Володя понял, как же тоскливо ему было в Берлине. Нацисты его страшно утомляли – их уверенность в собственной правоте и их хвастовство. Они вели себя как выигравшая футбольная команда на вечеринке в честь победы, когда игроки, становясь все пьянее и зануднее, все же не желают расходиться по домам. Как он от них устал.

Кто-то мог сказать, что та же картина была и в СССР – со своей тайной полицией, с незыблемостью официальной точки зрения и с пуританским отношением к таким удовольствиям, как мода и абстрактная живопись. Но они были бы не правы. Коммунизм – это постоянная работа, и по дороге к справедливому обществу не обходится без ошибок. И НКВД со своими камерами пыток – отклонение, раковая опухоль на теле коммунизма. Когда-нибудь ее просто удалят хирургическим путем. Но, конечно, не в военное время.

В ожидании, что разразится война, Володя давно снабдил своих информаторов радиопередатчиками и шифром. Сейчас было еще более необходимо, чем когда-либо, чтобы горстка отважных борцов с нацизмом продолжала передавать Советам информацию. Перед отъездом он уничтожил все записи имен и адресов, которые теперь остались только в его голове.

Володя нашел обоих родителей в добром здравии, хотя у отца был усталый вид: задача готовить Москву к налетам легла на его плечи. Володя сходил повидать сестру Аню, ее мужа Илью Дворкина и близнецов, которым было уже восемнадцать месяцев, Димку и Таню. К несчастью, их отец показался Володе таким же крысомордым ничтожеством, как и прежде.

После прекрасно проведенного дня дома, отлично выспавшись в своей прежней комнате, Володя был снова готов начать работу.

Он прошел через металлоискатель на входе в здание разведки. Знакомые лестницы и коридоры, хоть и выглядели уныло и простенько, вызывали много воспоминаний. Проходя по зданию, он чуть ли не ждал, что к нему будут подходить и поздравлять: многие должны были знать, что это от него было получено подтверждение плана «Барбаросса». Но никто не подходил: видимо, из осторожности.

Он вошел в большую комнату, где сидели машинистки и делопроизводители, и обратился к секретарше средних лет:

– Здравствуйте, Ника, вы все еще здесь?

– Доброе утро, капитан Пешков, – сказала она, без того тепла, на которое он мог надеяться. – Вас желает немедленно видеть полковник Лемитов.

Как и отец Володи, Лемитов был не такой важной птицей, чтобы пострадать от чистки конца тридцатых, а, напротив, получил повышение и занял место своего неудачливого бывшего начальника. Володя мало знал про чистку, но ему было трудно поверить, что столько вышестоящих оказались врагами и что заслужили такое наказание. Какое наказание, Володя тоже не очень знал: людей отправляли в Сибирь или в тюрьму или казнили. Все, что было известно, – что они исчезли.

Ника добавила:

– Он сейчас в большом кабинете, в конце главного коридора.

Володя прошел через комнату, кивнув и улыбнувшись одному-двум знакомым, и снова у него появилось ощущение, что он вовсе не такой герой, каким он сам себе казался. Он постучал в дверь, надеясь, что начальник, возможно, прольет на эту загадку немного света.

– Войдите.

Володя вошел, отдал честь и закрыл за собой дверь.

– С возвращением, капитан! – сказал Лемитов, обходя стол, чтобы к нему подойти. – Строго между нами, в Берлине ты поработал прекрасно. Спасибо.

– Спасибо, – сказал Володя. – Но почему это строго между нами?

– Потому что ты перечил Сталину… – Он поднял руку, предупреждая возражения. – Сталин, конечно, не знает, что это был ты. Но все равно, люди здесь после чистки нервные, боятся, как бы их не связали с кем-то ступившим на дурной путь.

– А что мне было делать? – недоуменно спросил Володя. – Послать ложные сведения?

Лемитов энергично покачал головой.

– Ты делал именно то, что нужно, не пойми меня неправильно. И я тебя защищал. Просто не жди, что окружающие будут относиться к тебе как к победителю.

– Ладно, – сказал Володя. Все оказалось гораздо хуже, чем он ожидал.