Вэйлин судорожно вздохнул:

– Красивое имя.

Ли кивнул и погладил его по спине. Довольно долго Вэйлин ничего не говорил. Подул холодный ветерок, и Ли принялся одеваться. Вэйлин тоже натянул штаны и застегнул на груди рубашку. И все же, совершая все эти движения, он как будто был где-то в другом месте.

– Скажи что-нибудь, – взмолился Ли. Он сделал бы что угодно, чтобы в этот момент иметь возможность заглянуть в голову полукровки. Вэйлин думал о Валеске или о ребенке? Ли было трудно понять, как этот мужчина относился к своему сыну. Видел ли он в Кассиане свою плоть и кровь или же только результат преступления, совершенного над ним?

Вэйлин поднял голову:

– Что мне сказать?

– Хочешь познакомиться со своим сыном? – спросил Ли.

Вэйлин, казалось, на мгновение задумался над этим вопросом, затем кивнул:

– Я хочу даже большего. Если завтра мы выживем, я найду Валеску и убью ее. Я не могу позволить, чтобы этой женщине все сошло с рук, и не могу оставить на нее воспитание моего сына. Что, если она сделает своей Тенью его, теперь, когда у нее больше нет меня?

– А что тогда будет с Кассианом?

– Заберу его к себе. Я понятия не имею, как воспитывать ребенка, но я разберусь, – ответил Вэйлин, глядя на Ли. Тот не нашел в этом взгляде ничего, кроме решимости. – Я не могу и не оставлю своего сына с этой женщиной. В том, что он был зачат таким образом, нет его вины. Он невиновен, так же как и… как и я.

Это был первый раз, когда Ли услышал от Вэйлина эти слова, и, судя по дрожи в голосе полукровки, ему потребовалось много усилий, чтобы признать себя невиновным. Но Ли понимал его. Хранителю и самому потребовалось много сил, чтобы простить себя после долгих лет самобичевания.

– Возможно, я мало что могу ему предложить. Я не владею такими богатствами, как Валеска, у меня нет ни замка, ни слуг, но я могу дать ему другое, – продолжал Вэйлин. – Защиту. Безопасность… Любовь. Я хочу любить этого ребенка.

Ли улыбнулся:

– Уверен, ты будешь прекрасным отцом.

– Благодарю. – Он провел по лицу рукой, словно пытаясь скрыть слезы, которые Ли заметил уже давно. Хранитель подался вперед и прижался лбом ко лбу Вэйлина. Тот тихо вздохнул и нежно поцеловал Ли в губы.

– Я не знаю, что будет со мной после завтрашнего дня, будем ли мы восстанавливать Стену или мне придется искать себе новую работу. Но если мне придется увидеть следующий закат, ты можешь быть уверен в моей поддержке. Если, конечно, хочешь этого.

Вэйлин вскинул голову и улыбнулся:

– Конечно, хочу.

– В рудниках Гор Сокровищ —

Ларкин обнял Фрейю за обнаженные плечи и притянул вплотную к себе. Дыхание его еще не успокоилось, кожа покрылась тонкой пленкой пота. Последние несколько часов они с Фрейей провели наедине. Занимались любовью, показывая бесконечными поцелуями и касаниями, как много значили друг для друга. На случай, если эта ночь была для них последней.

Ларкин посмотрел на Фрейю, которая мирно покоилась в его объятиях, уложив голову ему на грудь. Невольно губы мужчины изогнулись в улыбке. Несмотря на опасности завтрашнего дня, в этот момент Хранитель чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, ибо не мог представить себе более прекрасного места, чем то, что было рядом с Фрейей. Эта девушка повергала его душу в чувственный трепет.

– Я люблю тебя, – прошептал он, нежно целуя ее в лоб.

Фрейя подняла голову и с улыбкой посмотрела на него. Несмотря на тусклый свет, ее глаза сияли лучезарной голубизной, а в них светилась любовь к Ларкину. Удивительно, как Фрейя умудрялась с ним общаться, не произнося ни единого слова. Поначалу Ларкин опасался того, что травма и потеря языка сделают с Фрейей, и гадал, сможет ли она однажды вернуться к своей прежней силе. Но теперь он видел, что принцесса не только полностью восстановилась, но и выросла над собой.

Рука мужчины скользнула по шее Фрейи, пальцы описывали небольшие круги на линии роста волос. Девушка подняла взгляд на Ларкина, и он склонился к ее губам, в то же время скользнув рукой меж бедер. Застонав, Фрейя подвинулась навстречу его телу, желая взять то, чего хотела и в чем нуждалась. Эта решимость восхищала Ларкина даже больше, чем красота принцессы. Оседлав его вновь растущий член, она начала насаживаться, издавая хриплые стоны.

К счастью, в ту ночь в соте они были одни. Куда подевались остальные, Ларкин не знал, но подозревал, что Ли с Вэйлином и Зейлан с Кираном тоже удалились куда-нибудь в тихое место, чтобы насладиться своими последними часами наедине друг с другом. Потому что если задуманный ими план провалится, то уже завтра их тела могут превратиться в дым и пепел.

Ларкин отбросил эту мысль и свои опасения в сторону, сжал бедра Фрейи и поцеловал ее так горячо, словно от этого зависела его жизнь. Девушка слегка провела ногтями по груди Хранителя, усиливая его желание. Руки Ларкина скользнули к ее ягодицам, он притянул Фрейю к себе, чтобы еще больше углубить их связь, когда внезапно услышал шум.

Он тут же замер и прислушался.

– Ты тоже это слышала?

Фрейя покачала головой, но Ларкин был уверен, что слышал какой-то звук.

Может быть, это кто-то из наших, – жестами показала Фрейя.

– Нет, не думаю, – ответил Ларкин на ее невысказанный вопрос. Теперь он уже хорошо знал своих спутников и в большинстве случаев безошибочно определял, кто к нему приближается. Зейлан ходила твердым и решительным шагом, Киран ходил тише, Вэйлин двигался бесшумно, словно тень, шаги Ли были равномерны, как у хорошо обученного Хранителя. Этот звук не подходил никому из них.

Ларкин сел и снова прислушался, но ответом ему была лишь тишина. И все же волосы на затылке Хранителя встали дыбом, и он знал, что уже не сможет провести с Фрейей ни единой спокойной секунды, пока не узнает, откуда исходил тот звук. Мужчина мягко отстранил Фрейю и поднялся с их импровизированной кровати из старых шкур и одеял.

– Жди здесь, я сейчас вернусь, – сказал Ларкин, бросив Фрейе рубашку и брюки, оделся сам и захватил кинжал, прикрепив его к поясу. Оглянувшись в последний раз на девушку, которая, казалось, пребывала в растерянности, он отвернулся и вышел в пещеру, соединявшую их соту с другими. Хранитель снова прислушался, но слух его уловил лишь звук собственных шагов и чей-то мужской храп, который эхом отдавался от стен.

Осторожно пробираясь вперед, Ларкин прислушивался к каждому шуму, каким бы тихим и незначительным он ни казался. Внезапно он услышал едва уловимый царапающий звук, потом стон, который вовсе не был проявлением желания или полученного удовольствия. Хранитель выхватил свой кинжал и шагнул в соту, где хранились припасы. Воздух в этой пещере был спертым, пахло затхлостью, которая неизбежно ощущалась, когда в тесном помещении вместе проживало большое количество людей. Но, несмотря на зловоние, Ларкин тут же ощутил явственный запах свежей крови.