На основе высказывания Августина классический историк европейской морали Уильям Эдвард Хартпол Леки дал точное определение «самой печальной, а в некоторых отношениях самой ужасной» фигуры проститутки как трагической актрисы в драме о человеческой морали:

Представляя собой высший тип порока, она, в конечном итоге, является самым действенным защитником добродетели. Но для нее бесспорная непорочность несметного числа счастливых домов была бы оскверненной… Вероисповедания и цивилизации возникают и рушатся, а она остается вечной жрицей человечества, проклятой за грехи человеческие[720].

Леки был прав. Хоть проституток повсюду поносили и оскорбляли, они действенно оказывали услуги достаточному числу распутных мужчин, тем самым обеспечивая «добропорядочным девушкам» возможность такими и оставаться. За счет этого проституцию можно считать основной услугой, без которой под тяжестью подавляемой похоти рухнули бы моральные устои общества.

[721]

Двойной стандарт в Англии свидетельствовал о воплощении в жизнь замечания Блаженного Августина об активной и неотъемлемой связи между проституцией и принудительным целомудрием. Но честь наиболее поразительного развития уравнения – нет шлюх, нет целомудрия – принадлежит доктору медицины и писателю XVIII в. Бернарду Мандевилю. В работе «Благопристойная защита публичных домов, или Очерк о проституции» тот предлагал защитить огромное количество девственниц за счет легализации ограниченного числа проституток. Он оправдывал свой подход к такому моральному разделению – три девственницы направо и лишь одна шлюха налево, а потом рекомендовал создать государственно-административную систему публичных женщин, подобных гражданским служащим, которые блудили бы за деньги. Разврат, писал Мандевиль в начале своей работы, получил такое распространение, что повсюду стали возникать общества реформации морали, объединявшие борцов за защиту нравственности, выслеживавших и привлекавших к ответственности грешников.

Тяжелейшим последствием… является сифилис <венерическое заболевание>, который за два столетия по всей Европе причинил такое невероятное опустошение. …невинные должны от этого страдать наряду с виновными: мужчины передают болезнь своим женам, женщины – мужьям или, может быть, своим детям… и потому никакой возраст, пол или состояние не могут полностью оградить от заражения этой инфекцией[722].

К числу других ужасных последствий «необузданного разврата» относились убийства «незаконнорожденных младенцев», распутные молодые люди, не желавшие жениться, потому что предпочитали сексуальные отношения с проститутками, и расторгнутые по вине загулявших мужей браки. Совращенные молодые девушки теряли честь, когда «выяснялись обстоятельства такого рода», и жизнь их разбивалась вдребезги, потому что после этого у них не было шанса на заключение достойного брака; нередко они были вынуждены заниматься проституцией.

По сути дела, Мандевиль чувствовал, что в действительности такова человеческая природа, поскольку как мужчины, так и женщины безнадежно похотливы. «Увы! Эта страстная любовь к женщине рождена в нас и воспитана; более того, она абсолютно необходима для того, чтобы вообще появиться на свет». И то же самое относится к женщинам, физическое устройство которых также предусматривает эротическую страсть:

все наши последние открытия в области анатомии не обнаруживают никакого иного предназначения клитора, кроме возбуждения в женщине желания за счет его частых эрекций; что, несомненно, провоцирует такую же реакцию, как эрекция пениса, совершенной копией которого он является, только в миниатюре[723].

Нет ничего удивительного в том, что, будучи охваченными «неистовством женского желания», женщины идут на любой риск ради его удовлетворения – «даже срам и нищета по сравнению с этим выглядят как пустяки». Чтобы уравновесить присущее им сладострастие, применяются средства социального давления.

Все молодые женщины обладают твердыми убеждениями в отношении чести, которые постоянно внушаются им с самого детства. Девочек приучают ненавидеть шлюх еще до того, как они узнают, что значит это слово; и когда они вырастают, их мирские интересы полностью определяются их репутацией, основанной на целомудрии. Это чувство чести и интереса является тем, что мы можем назвать искусственным целомудрием; и от этого сочетания естественного и искусственного целомудрия зависит подлинное, реальное целомудрие каждой женщины[724].

Проницательный анализ совращения и обычаев ухаживания, проведенный Мандевилем, до боли напоминающий публикации многих современных женских журналов, хоть и гораздо более умный, объясняет, как женщины определяют, смогут ли они сохранить чувства любовников, продолжая отстаивать свое целомудрие, и сдадутся только после того, как ими «овладеют силой» или соблазнят. Все это совершенно неверно, но уже тогда целомудрие стало атрибутом прошлого.

Перед тем как сконцентрироваться на решении проблем, вызванных неспособностью женщин противостоять назойливо домогающимся их мужчинам, Мандевиль также уделял внимание мужской девственности, которую осуждал с такой же настойчивостью, с какой рекомендовал ее большинству женщин. Девственные женихи, заявлял он, бывают «очень сильно потрясены разочарованием» на брачном ложе. С другой стороны, когда речь идет о порочных мужчинах, их реакция бывает совершенно другой.

Вступая в брак, он знает, как преодолеть любое разочарование… и готов сделать скидку на те ошибки и недостатки, которые неотделимы от природы рода человеческого. Это настолько очевидно, что сами женщины лучшими мужьями считают распутников[725].

После детального и точного описания механизмов двойного стандарта Мандевиль переходит к существу вопроса:

Единственный способ сохранить женскую непорочность состоит в том, чтобы предотвратить осаду этой крепости мужчинами: но единственным способом предотвратить осаду ее мужчиной является проект публичных домов: потому этот проект является единственным способом сохранить женскую непорочность[726].

Законодательство против сексуально непристойного поведения, доказывал он, не будет работать удовлетворительно, а «лицензия на публичные дома, представляющая собой нечто вроде юридического решения проблемы», обеспечит распутным мужчинам приемлемый и безопасный выход. Они

предпочтут готовые и широко распахнутые объятия куртизанок сомнительной и отдаленной перспективе наслаждения со скромной девицей, преодоление застенчивости которой потребует больших трудов и займет много времени; а когда она будет преодолена, возможно, в будущем это приведет к неудобствам и создаст им больше проблем, чем удовольствия, которое они получали раньше[727].