Он подал спутнице знак остановиться и внимательно прислушался. Вскоре у него не осталось ни малейших сомнений: это и правда был стук лошадиных копыт.

– Все это как-то чудно, черт возьми, – проговорил молодой человек. – Клянусь Всевышним, не уйду отсюда, пока не узнаю, что к чему!

Он наклонился к уху девушки и наказал ей дожидаться его не сходя с места, а сам украдкой стал пробираться вперед, стараясь себя не обнаружить: уж больно заинтриговал его этот глухой, едва различимый конский топот.

– Что-то тут нечисто, – прошептал он. – Неужто мой добрый друг-приятель подбил копыта своей кобылы чем помягче, как мы – весла, чтоб не шуметь? Что ж, может, и так!

Питриан едва успел затаиться за громадным деревом, мимо которого таинственный всадник должен был проехать чуть ли не вплотную, как вдруг тот оказался совсем рядом – в каких-нибудь двух-трех шагах. Питриан, не высовываясь из своего укрытия, громко окликнул его:

– Какая такая печаль завела дона Педро Гарсиаса в лесные чащобы, да еще ночью? И заставила обуть кобылу в войлочные опорки, чтоб не шибко было слыхать стука копыт?

– К чертям все эти предосторожности! – с досадой проговорил тот. – Кто же ты, дружище, если знаешь меня как родного, а я тебя все никак не разгляжу?

– Я и правда друг, сеньор дон Педро, – отвечал молодой человек, выходя из укрытия.

– Дай-ка я сперва тебя рассмотрю, меланхолический красавец, – сказал мексиканец, – а уж после поговорим.

С этими словами селянин достал скрученную сигариллу, которую держал за ухом, высек огонь и закурил.

– A-а, так это вы, дружище? Рад вас видеть. Но позвольте задать вам встречный вопрос: а вас-то, черт побери, что заставило бродить по ночам?

– То же, что и вас, ей-богу!

– Как это – то же, что и меня?

– Ну да! Признайтесь, дон Педро, ведь то, что я сказал вам давеча, взволновало вас, правда? Вы забеспокоились и по доброте душевной, вместе того чтобы улечься спать, как следовало бы, пустились следом за мной, дабы удостовериться, не понадобится ли мне снова ваша помощь?

– Ладно, раз уж вы догадались, не стану изворачиваться. Ваши слова – истинная правда. Так чем я могу вам услужить?

– И не просто услужить, а оказать огромную услугу!

– Тогда выкладывайте скорей, можете на меня положиться.

– Слава богу, я это знал! Иди сюда, Майская Фиалка! – чуть громче позвал молодой человек.

– А это еще кто – Майская Фиалка? – полюбопытствовал мексиканец.

– Сейчас увидите, дон Педро. Немного терпения, черт возьми!

Тут подбежала девушка, точно испуганная лань.

– Ты звал меня, брат, и вот я здесь, – откликнулась она.

– Боже, какая прелесть! – воскликнул селянин. – Ваша сестра?

– Да, – кивнул Питриан, дав Майской Фиалке знак быть умницей.

– Ну и ну! И откуда только берутся такие красавицы?

– Из пучины морской, – многозначительно отвечал флибустьер.

– Недурно, приятель! – лукаво заметил селянин. – И явилась она как будто не одна?

– Э-э, – весело протянул Питриан, – да вроде как за компанию.

– Ладно-ладно, это ваши дела, и меня они не касаются. Так чего желает наше милое дитя?

– О, ее желание выполнить трудно.

– Или невозможно?

– Право слово, не поклянусь, что нет.

– Коли есть хоть малейшая возможность, стоит попробовать. Выкладывайте, чего она хочет?

– Она хочет этой ночью попасть в Веракрус.

– Хорошо, ежели дело только за этим, устроить его – раз плюнуть. Или вы не знаете, что я привык проезжать через ворота во всякое время? Это все?

– Нет, есть еще кое-что.

– И что же?

– Она хочет, чтоб вы провели ее в темницу к моему другу.

– Дьявол! – проговорил селянин, почесывая себе затылок. – А это уже будет потруднее!

– Или невозможно, вы хотите сказать?

– Я этого не говорил. Разве тюремщик – мне не кум?

– Верно, кумовья у вас повсюду.

– Вот видите, при случае это всегда может пригодиться, – с лукавой усмешкой ответствовал селянин.

– Ваша правда, я это упустил.

– Что ж, милое дитя, закутывайтесь-ка в этот плащ, прыгайте на круп моей лошадки да покрепче держитесь за мой пояс. Дельце нам предстоит не из легких.

– Вы отвечаете за нее?

– Как за собственную дочь. Решайся же, крошка!

– Да, – твердо отвечала девушка. – Потому что вы добрый и я вам верю. Брат, дай мне твой «гелен» и пороховницу!

– Но у тебя же есть свой, сестренка.

– Дай, что прошу, брат.

– Ну хорошо, хорошо, не серчай, упрямица. Вот тебе «гелен», а вот пороховница. Только что ты с ними собираешься делать?

– Не могу тебе этого сказать. Прощай, добрый мой Питриан, – прибавила она, протягивая ему руку. – Если знаешь какую молитву, помолись за меня!

– Чертова девчонка! – с досадой пробурчал флибустьер. – Она и каменную статую разжалобит. Езжай, в добрый час! И хранит тебя Бог! Не спускайте с нее глаз, дон Педро!

– Слово даю!

На этом друзья распрощались – мексиканец пришпорил лошадь, а Питриан, весь в раздумьях, вернулся в пещеру. Он подсел к костру: сон у него как рукой сняло – мысли не давали ему покоя.

А между тем мексиканец с девушкой мчались галопом в сторону Веракруса.

– Да у тебя с собой целый арсенал, девонька? – через какое-то время полюбопытствовал селянин.

– Только два ружья, пара пистолетов да два кинжала.

– Богом клянусь, совсем не дурно! Но зачем тебе столько оружия?

– Так надо, сеньор.

– Чтобы взять тюрьму штурмом?

– Да, сеньор, в тюрьму мне нужно попасть с оружием, и я спрячу его под плащом, который вы мне дали.

– О черт! Кажется, теперь я понимаю. Да эта хрупкая девчонка – сущая Юдифь![91]

Через четверть часа быстрой скачки путники добрались до города. Селянин молча проехал полторы сотни метров вдоль городской стены, потом в каком-то месте пустил лошадь в ров и, поднявшись с другого его края, выбрался к угловому выступу бастиона, расположенному рядом с проломом в стене – снаружи тот был незаметен, но лошадь прошла через него довольно свободно.