В последний день июня обе стороны были изрядно измотаны непрекращающимися боями и уже не могли поддерживать активность в воздухе на прежнем уровне. В истории 51-й бомбардировочной эскадры «Эдельвейс» ситуация 30 июня описывается так: «Технические роты испытывали нехватку необходимого оборудования. Мало того, что имелся недостаток кранов и лебедок для подъема самолетов, совершивших аварийные посадки и для замены двигателей, также не хватало и многих других инструментов и запчастей. К 30 июня в KG51 численность самолетов и экипажей сократилась до одной трети от штатной. Моральное состояние также пришло в упадок, хотя до этого времени персонал эскадры одерживал только победы. В тот же самый день было прекращено использование бомбы SD2 («дьявольской бомбы»)»[518].

Бомбардировщик СБ ранних серий с моторами М-100, рухнувший на землю у дороги в районе Дубно

Особенности авиационной поддержки в красках описывает донесение 16-й танковой дивизии о бое 30 июня: «Поскольку приказом по корпусу нам были обещаны противотанковые подразделения, а с 11.00 начальником оперативного отдела [обещана] и поддержка авиации, то дивизия отложила атаку еще раз, чтобы дождаться настоятельно необходимой авиационной поддержки. Около 11.30 в качестве воздушной поддержки появилось два истребителя. Вследствие этого атака была назначена на послеполуденные часы, но в 15.00 последовала русская атака при поддержке танков восточнее Верба. Атака была отбита. При этом, однако, одновременно и наша атака была перенесена на более позднее время. Во время этой паузы полностью неожиданно был проведен бомбовый налет одной эскадрильи Ю-88 со значительной высоты, не имевший существенного успеха, но, по крайней мере, не причинивший никакого вреда стрелкам, которые тем временем успели пересечь линию сброса бомб в северном направлении [т. е. попали на бомбардируемый участок. – Прим. перев.]»[519].

Задача авиации Юго-Западного фронта 30 июня оставалась неизменной: «продолжать уничтожение мотомеханизированной группы противника, действующей в направлении Дубно, Острог, Ровно». Однако закончился период безнаказанности, когда можно было с небольшими потерями бомбить вырвавшиеся вперед соединения противника. 62-я авиадивизия, выполнив 108 самолето-вылетов в районе Млынува, Гощи и Дубно, потеряла сразу 11 самолетов: б Пе-2 и 5 Су-2, правда, три Су-2 сели на вынужденную на своей территории. При этом сброшенный бомбовый груз был не так велик, как в предыдущие дни – 338 ФАБ-50 и 78 АО-10. В строю в авиадивизии оставалось 5 Пе-2, 44 СБ, 71 Су-2 (+ 16 неисправных). 15-я и 16-я авиадивизии переключились на поддержку 6-й армии, нанося удары по наступающим немецким соединениям в районе Львова, а также прикрывая с воздуха отходящие советские части. 16-я авиадивизия также отметилась ударом по немецкому аэродрому Млынув. Всего авиадивизия выполнила 138 самолето-вылетов, сбросив 36 ФАБ-100, 36 ФАБ-50 и 28 АО-25. Ответным ударом на аэродроме 16-й авиадивизии Тарнополь были сожжены 1 Як-4, 1 СБ и 1 И-16.

Энергичнее всего действовала 30 июня 17-я авиадивизия. Ее целями были мехчасти противника на дороге Дубно – Ровно, а также традиционный для последних дней Острог. Всего было выполнено 162 самолето-вылета с расходом 298 ФАБ-100, 50 ФАБ-50 и нескольких сотен мелких бомб. Собственные потери составили всего 1 самолет Як-1. СБ и «пешки» отлетались без потерь, не в последнюю очередь потому, что прикрывались «яками», которых оставалось в строю 26 машин. Пилотами Як-1 было заявлено об уничтожении 1 Me-109 в воздушном бою.

Дебют легкого бомбардировщика. Су-2 из 226-го авиаполка сбрасывает бомбы на врага

Дальние бомбардировщики 18-й авиадивизии выполнили всего 20 самолето-вылетов, сбросив 71 ФАБ-100. Их целями были мехчасти в районе Берестечко и Радзехова. Скорее всего, это были колонны 16-й моторизованной дивизии, спешившей к Дубно. Потерь полки ДБ-3 не имели. Еще одно ависоединение фронтового подчинения, 19-я авиадивизия (69 боеготовых самолетов), выполнила за день 56 самолето-вылетов, сбросив 30 ФАБ-100, 212 ФАБ-50 и около полутора тысяч мелких бомб на цели в районе Дубно и Млынува. Потери составили 4 самолета, сбитые истребителями противника.

В штабе ВВС ЮЗФ в начале июля была подготовлена таблица по потерям 22–30 июня, однако она имела больше пропагандистский, нежели практический смысл. Согласно ей с 22 по 25 июня ВВС фронта безвозвратно потеряли 288 самолетов, а еще 222 было повреждено. В следующие пять дней, с 26 по 30 июня, потери составили всего 70 самолетов (66 уничтожено и 4 повреждено). Соответственно, вырисовывалась благостная картина жизни, наладившейся после замены Астахова на Птухина. Однако ни с данными противника, ни с отчетами авиасоединений эти цифры никак не стыкуются.

Согласно журналу боевых действий ВВС ЮЗФ, безвозвратные потери с 22 по 24 июня составили 448 самолетов, а с 25 по 27 июня было потеряно еще 173 самолета. На 30 июня в авиадивизиях фронта остался 871 самолет. Эта цифра не включает отданную Южному фронту 63-ю авиадивизию и З6-ю авиадивизию ПВО Киева. Это позволяет сделать следующие расчеты. Исключение из 2003 самолетов, имевшихся на 22 июня, 63-й и 36-й авиадивизий дает нам цифру 1789 самолетов. Вычтя из получившегося числа 871 самолет, оставшийся в составе ВВС фронта на 30 июня, мы получаем 918 боевых машин, потерянных с 22 по 30 июня. Заявка пилотов JG3 на уничтоженные в воздухе советские самолеты составляет 258 штук. С советскими данными о потерях в воздушных боях цифры заявок истребителей Люфтваффе в этот период стыкуются хорошо, и ее можно принять как базовую для потерь в воздухе. Вычитая известные по ЖБД ВВС фронта потери с 22 по 27 июня, мы получаем цифру 297 самолетов, потерянных в период с 28 по 30 июня. Сбитыми в воздухе за эти дни JG3 было заявлено 76 самолетов. Соответственно, в число 297, скорее всего, вошли 222 самолета, поврежденных 22–25 июня и оставленных на аэродромах ввиду сложностей с эвакуацией в условиях общего отхода войск фронта. Картина воздушной войны вырисовывается вполне однозначно: большие потери на аэродромах в первые дни, последовавшие за этим большие потери в воздухе и добивающим ударом стал отход, заставивший массово бросать поврежденную технику.

Основным противником 11-й танковой дивизии у Острога 30 июня оставалась авиация: «Враг по-прежнему обладает абсолютным господством в воздухе и причиняет ей [11-й танковой дивизии. – А.И.] большие потери в длительных атаках с малой высоты бомбами и бортовым оружием»[520]. В целом на острие немецкого танкового клина обстановка стабилизировалась с выходом III моторизованного корпуса к рубежу реки Горынь. Немцы подтягивали тылы, переправочные средства и выбирали места для форсирования. В журнале боевых действий группы армий «Юг» эти бои были отражены записью от 1 июля: «1-я танковая группа встретила у реки Горынь упорную оборону противника и подверглась сильным контратакам его танковых частей. В течение сегодняшнего дня ей также не удалось овладеть свободой оперативного маневра».