Вадим взял поводок и отправился к выходу. Не пряча, открыто держа поводок-карабин в руке, он бодро шагал в сторону дверей магазина. Прошел мимо кассы и направился к охраннику, стоявшему при входе.

– Вы не скажете, где здесь ближайшая аптека? – спросил, как смог, на английском Вадим, жестикулируя перед охранником рукой с поводком.

Тот что-то ответил, показывая налево от входа и потом направо. Вадим прекрасно сообразил, куда надо идти, но сделал вид, что не понял ничего. Минут пять он повторял свой вопрос, а финн свой ответ. В конце концов охранник стал сомневаться в качестве своего произношения и, когда Вадим подхватил его под локоть рукой, в которой по-прежнему демонстративно держал поводок, и потащил к дверям, сопротивляться не стал.

Металлическую рамку на выходе они прошли вместе. Сирены не было. На улице, едва охранник еще раз показал, куда надо идти, Вадим его сразу понял, заулыбался, бросил поводок в пакет, пожал руку охраннику и пошел в указанном направлении. Охранник пожал плечами и вернулся на свое рабочее место.

Машка была счастлива! Она сразу нацепила поводок на Хэппи и отправилась его выгуливать. Похвастаться перед подружками новой игрушкой для любимого пуделя.

Авокадо Лене тоже не понравился, что Вадима успокоило. Значит, с ним все в порядке. Обновки оказались в самый раз. Только Машкины кроссовки чуть великоваты. Ну, так это не страшно! Когда еще Вадим за границу поедет?

Утром позвонила Светлана и сообщила, что ВВ очень довольна поездкой делегации. Ей позвонили из ЦК и сообщили, что все финские, большая часть шведских и целый ряд французских, немецких и английских газет сообщили о приезде ССОДовской делегации и переговорах о создании СП. Западные газеты высказывали предположение, что перестройка в Советском Союзе набирает обороты. ЦК благодарил Терешкову, а она, соответственно, просила поблагодарить Вадима.

Юля в первые же минуты встречи забросала Вадима вопросами о поездке. Но Вадим, мстительный Вадим, показал глазами на кровать и сказал:

– Как учила моя первая учительница, ну та, что сказала «будем учить», сначала… Ты поняла?

– Так уж и первая, – не поверила Юлька и стала расстегивать блузку.

Через полчаса Вадим приступил к рассказу. Юле все было интересно – и про переговоры, и про визитки, и про машины. Вадим решил рискнуть и раскололся, – поведал историю с поводком. Юля сразу сникла.

– Ты меня осуждаешь? – испугался Вадим.

– Да нет! Это в твоем духе. Я – о другом! – совсем грустно ответила Юля.

– О чем?

– Понимаешь, когда я маме сказала, что замуж за тебя не пойду, а я сама завела разговор на эту тему, она меня своей реакцией огорошила.

– То есть?

– Она, представляешь, сказала, чтобы я потянула с тобой, что я поводок, на котором тебя держит отец. Представляешь? – Юлька всхлипнула.

– Это ее позиция или Марлена? – зло отозвался Вадим.

– Ее. Отец по-прежнему не в теме.

«Поводок на хоботок! – пронеслось в голове у Вадима. – Ну нет! На меня поводок уже никто не наденет. Тем более таким способом!»

Ему стало ужасно жалко Юлю. Понятно, что теперь они скоро расстанутся. Вадим каждый раз, приходя сюда, будет вспоминать слова Марии Ивановны. А Юлька-то ведь не виновата. Она правда хорошая.

Как же все-таки матери умеют портить жизнь своим дочерям!

– Вадь! Дурацкая ситуация, – Лена пришла из университета взъерошенная и растерянная, – ко мне сейчас Буйнаков подкатил.

– Че-е?! – Вадим выставил вперед нижнюю челюсть, изображая из себя ревнивого бандита-качка.

Лена прыснула.

– Он в другом смысле.

– А, ну тогда ладно! Я в тебя верю!

– Подкатил-то он ко мне, а имел в виду тебя!

– Нет, только не это! Даже ради твоей защиты ориентацию я не поменяю!

– Это-то я понимаю! Ты еще и в своей ориентации никак не угомонишься, – то ли спрашивая, то ли утверждая, отозвалась Лена. Без улыбки.

– Так что ему нужно? – Вадим вспомнил про Юлю и решил быстро сменить тему.

– Что-то с разводом, но каким-то фиктивным. Я до конца не поняла и не очень хотела.

– Погоди, это тот Буйнаков, который смертельный друг Смоленского?

– Ну да! В том-то и проблема! Я его на защите больше всех боюсь. Он ради того, чтобы нагадить Владимиру Юрьевичу…

– Любимому Владимиру Юрьевичу, ты забыла сказать! – Вадим по-прежнему ревновал Лену к Смоленскому.

– Ой, перестань! Я же серьезно! Это большая проблема!

– В чем?

– Объясняю для тех, кто на бронепоезде. Если ты возьмешь дело Буйнакова и проиграешь, Смоленский будет счастлив. Хотя, может, его сам факт того, что ты взялся помогать Захару Филатовичу, уже взбесит!

– Так он еще и Захар Филатович? – Вадим хохотнул.

– Да! Представляешь себе степень любви потомственного столичного интеллигента и деревенского гения, Ломоносова на ниве языкознания?

– Так я не возьму его дело!

– Тогда Буйнаков на защите меня завалит! – В глазах Лены улыбка мгновенно уступила место набухавшим слезам. Вадим не в первый раз убедился, что жена боится защиты до безумия. Он в свое время так не волновался.

– Успокойся! Чего ты хочешь?

– Я не знаю! Вадь, может, ты его к кому-то переправишь? Пусть и у себя на фирме.

– Глупость! Если у меня на фирме – все то же самое. И для него, и для Смоленского фирма – это я.

– Ой! Ты мой Людовик Великий! Франция – это я. Это не ему голову потом отрубили? – Лена все-таки не упустила повода подколоть мужа.

– Не ему, другому!

– Ах, да! Другому! Вспомнила! Этот прославился тем, что у него масса любовниц была! – глаза сразу высохли.

– Не понял, мы сейчас что обсуждаем? – Вадим вовсю старался изображать деловитость. Может, Ленка что-то чувствовала, а может, просто провоцировала.

– Мы обсуждаем, как быть с Захаром.

– Я подумаю. Давай ужинать! – разговор надо было срочно сворачивать, да и подумать Вадиму действительно следовало. Ситуация вырисовывалась не самая простая.

Суть дела Буйнакова не очень волновала Осипова. Если дело грязное – он просто откажет и все. А если нормальное, просто правовой спор – выиграет. Самомнения у Вадима с годами явно поубавилось. Но на смену пришла не менее высокая самооценка. Вадим, как профессионал, реально знал свои возможности. Это знание порождало гордость и… скуку. Вадиму становилось неинтересно. Азарт пропал.

Он вспомнил, как года три назад начал принимать только те гражданские дела, от которых до него отказались минимум два адвоката. И даже из них треть выиграл! «Мне скучно, Бес!» – «Что делать, Фауст? Таков вам положен предел…» – пронеслось в голове Осипова. Может, он поэтому и фирму придумал? От скуки?