— Я, я бы хотел, чтобы вы оба были моими секундантами, — произнес Малкольм, дрожа от ярости.

Дмитрий, шатаясь, поднялся на ноги.

— Малк, ты спятил. Дуэли запрещены законом, но ладно. Спасибо за обед. — Он ушел.

Струан тяжело дышал, сердце мучительно ныло. Он поднял глаза на Макфея, который смотрел на него так, словно видел впервые в жизни.

— Да, это сумасшествие, Джейми, но, с другой стороны, Норберт лучший в компании «Брок и Сыновья», он обскакал тебя и…

— Мне жаль, что…

— Мне тоже. Но есть ещё одна правда: я никому не говорил об этих старателях. Варгаш просто ничего о них не знал, значит, утечка прошла через тебя. Лучше тебя у нас в компании никого нет, но Норберт нас здесь похоронит. Пуля в лоб этому ублюдку — самый надежный способ договориться с ним или с любым из Броков, будь они все прокляты.

После паузы Макфей сказал:

— Мне жаль, что я подвел тебя, да, жаль, очень, но… но, извини, я не хочу участвовать ни в какой дуэли или в вашей вендетте. Это безумие.

Струан побледнел ещё больше.

— Давай поговорим о тебе. Либо ты сдержишь свою священную клятву помогать мне, клянусь Богом, либо тебе действительно конец. У тебя три дня.

В тот же день незадолго до заката Ёси спешил по полутемному каменному коридору в главной башне замка Эдо. Теперь он был в своём отличительном кимоно с двумя мечами, поверх был наброшен плащ с капюшоном для верховой езды. Через каждые двадцать шагов на стене горели масляные факелы, вставленные в железные кронштейны рядом с нишами и бойницами для лучников, которые также служили окнами. Пламя факелов трепетало на ветру, гулявшем по коридору. Воздух снаружи был прохладным. Коридор кончался винтовой лестницей. Она вела в его личные конюшни внизу. Ёси начал быстро спускаться по ступеням.

— Стой! Кто… а, прошу прощения, господин! — Часовой поклонился.

Ёси кивнул и двинулся дальше. По всему замку солдаты, конюхи, слуги готовились ко сну или к ночному дежурству, следуя всеобщему, одинаковому во всех странах обычаю ложиться спать с наступлением темноты. Только люди с достатком могли позволить себе свет по ночам, чтобы видеть, читать или играть.

— Стой! А, прошу прощения, господин! — Этот часовой поклонился, потом следующий, и следующий.

Во дворе перед конюшнями двадцать человек личной охраны ожидали его, стоя у голов своих лошадей. Среди них был и Мисамото, рыбак, мнимый самурай и старейшина. Теперь он был одет бедно, как простой пеший солдат, напуганный и без оружия. Тут же стояли два закрытых паланкина, особенно легких и предназначенных для быстрых переездов. Каждый был укреплен на двух шестах, концы которых были приторочены к сбруе двух оседланных лошадей впереди и сзади. Копыта всех лошадей были обмотаны мягкими тряпками, и все это являлось частью плана, который он задумал вместе с Хосаки ещё несколько дней назад.

Крошечное окошечко одного из паланкинов скользнуло в сторону. Он увидел, как оттуда выглянуло лицо Койко. Она улыбнулась, кивком поприветствовала его. Окошечко закрылось. Его рука крепче сжала меч. Готовый ко всему, он отодвинул её дверцу достаточно широко, чтобы убедиться, что это была действительно она, и он не ошибся, что она находилась в паланкине одна. Когда он был совсем ещё мальчиком, отец вколотил в него первый закон выживания, слово за словом: «Если тебя застанут врасплох, предадут неожиданно для тебя или убьют неожиданно для тебя, значит, ты не выполнил своего долга передо мной и перед самим собой. Вина будет лежать только на тебе, потому что ты не сумел проверить все лично и заранее учесть любую случайность. Поражению нет оправдания, кроме кармы, а богов не существует!»

Он коротко и ободряюще улыбнулся ей. Задвинув её дверцу, он убедился, что второй паланкин свободен и он может воспользоваться им, если понадобится. Удовлетворенный, он дал знак садиться в седло. Это было проделано почти совершенно бесшумно, и он опять остался доволен — он приказал, чтобы оружие и сбруя не звякали при движении. Последняя молчаливая проверка — нет, никакой опасности он не чувствовал. Его новое ружье торчало в чехле у седла, патронная сумка была полной; остальные ружья висели за плечами четырех самых преданных стрелков его охраны. Одним движением он беззвучно вскочил в седло. Ещё один взмах рукой. Авангард и знаменосец с его личным знаменем тронулись первыми. Он — следом, за ним оба паланкина; остальные пристроились сзади, образовав арьергард.

Они продвигались вперед быстро и почти неслышно. По проходу они подъехали к следующему укреплению, в противоположной стороне от главных ворот и главных путей замка. Все часовые, попадавшиеся на пути, пропускали их, не останавливая. Вместо того чтобы свернуть в лабиринт самого замка, они направились к большому зданию на северной стороне, примыкавшему к одному из основных укреплений. Снаружи здание усиленно охранялось. Как только стражники узнали Ёси, высокие двери распахнулись, пропуская их внутрь. Внутри был большой крытый манеж для занятий верховой ездой, с утрамбованным земляным полом, высоким сводчатым потолком и вторым ярусом для тех, кто приходил посмотреть. Несколько факелов, тут и там. Двери закрылись за всадниками.

Ёси легким галопом выехал вперед и быстро проехал под арку в дальнем конце манежа, мимо стойл и кладовых для сбруи. Все помещения были пусты. Пол здесь был выложен каменными плитами, в воздухе стоял тяжелый запах навоза, мочи и пота. Дальше опять шла утрамбованная земля, и следующая арка вывела их на внутренний манеж, размером поменьше. На другом его конце он увидел ещё один арочный проход, тускло освещенный. Ёси тронул пятками бока своей уверенно ступающей лошади, подгоняя её, потом вдруг натянул поводья.

Окружавший их со всех сторон второй ярус был заполнен стоявшими в молчании лучниками. Ни один из них не держал стрелу на луке, но все внизу знали, что они трупы, если будет отдан приказ.

— А, Ёси-сама, — донесся сверху грубый голос Нори Андзё, и Ёси в первый момент никак не мог разглядеть его в полутьме. Потом он увидел его. Андзё был без доспехов, он сидел в глубине яруса рядом с лестницей. — На встрече сегодня днём вы не говорили нам, что собираетесь покинуть замок с отрядом вооруженных людей, как… как кто? Как какие-нибудь ниндзя?

Гневный шорох прошел по рядам воинов Ёси, но сам он рассмеялся, и это разрядило напряженность, и наверху, и внизу.

— Не как ниндзя, Андзё-сама, хотя, несомненно, так тихо и незаметно, как только возможно. Полезно проверять, как несет охрану стража замка, никого не предупреждая об этом. Я ведь не только опекун сёгуна, но и хранитель замка тоже. А вы? Чему я обязан этим удовольствием?

— Так вы просто проверяете, как хорошо охраняется наш замок?

— Я убиваю трех голубей одной стрелой, да, — ответил Ёси. Веселость исчезла из его голоса, и каждый почувствовал, как холодок пробежал у него по спине, гадая, почему трех и что он хотел этим сказать. — А вы? Зачем столько лучников? Может быть, для засады?

Грубый хохот запрыгал меж стропил, ещё больше подталкивая всех к той черте, за которой нервы не выдерживали. Руки крепче сжали оружие, хотя никто не сделал открыто враждебного жеста.